Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

После этого Че посетил дом соперника Муланы — «генерала» Ламберта, того самого, который первым поведал ему о дава. Ламберт с охотой воспользовался поводом напиться помбе и пришел в такое состояние, что Че даже не стал пытался читать ему нотации. Но уехал он только после того, как добился от Ламберта обещания выделить ему триста пятьдесят человек для операции против гарнизона Лулимбы. (Разумеется, Ламберт этого отряда так и не предоставил.)

В начале октября Че понял, что ему едва ли удастся организовать успешную атаку, если он радикально не поменяет свой подход, и, когда в лагерь наконец вернулся Масенго, обратился к нему с новым планом. Чтобы не связываться с имеющимися — и, по мнению Че, совершенно безнадежными — повстанцами, он решил рекрутировать бойцов из числа местных крестьян, дабы создать из них отдельную боевую колонну под своим личным командованием. «Мы могли бы создать школу бойца, — пояснял впоследствии Че. — А также организовать новый и более толковый генштаб, который руководил бы действиями на всех линиях фронта».

Пока Че держал совет с Масенго, «пытаясь поднять Освободительную армию из руин», кто-то из кубинцев в лагере уронил горящую зажигалку, и в мгновение ока вспыхнуло пламя. Помбо сумел спасти дневник Че и некоторые другие вещи из их хижины, а затем всем пришлось бежать подальше, так как начали взрываться гранаты, находившиеся в охваченных пожаром домах.

«Как раз в разгар этого фейерверка из пуль и взрывающихся гранат, — писал он, — прибыл наш министр народного здравоохранения Мачадито, он доставил письма, в том числе послание от Фиделя».

Хосе Рамон Мачадо Вентура, или «Мачадито», тот самый врач, который когда-то в сьерре извлек пулю из ноги Че, приехал узнать, что требуется для обеспечения медицинского обслуживания на повстанческой территории, в связи с примечательной просьбой Гастона Сумалио прислать им еще пятьдесят кубинских докторов. Когда за несколько недель до того Че узнал, что Фидель планирует принять Сумалио в Гаване, он тотчас отправил депешу, в которой советовал не приглашать к себе конголезского лидера и не оказывать ему никакой материальной помощи. Но послание Че либо запоздало, либо не было принято во внимание, поскольку Кастро встретил Сумалио со всеми почестями, и тот «нарисовал ему идиллическую картину» революции в Конго; а когда африканец попросил Фиделя прислать им еще пятьдесят кубинских врачей, тот немедленно согласился. Услышав объяснения Че и лично оценив ситуацию, Мачадито пообещал передать всю информацию Фиделю.

Затем Че рьяно принялся за дело: он попытался создать «военную академию», которая, согласно его последнему проекту, должна была принять двести десять слушателей, набранных как среди крестьян, так и из числа повстанцев с трех основных линий фронта. После всего, что он увидел, Че сомневался в способности и желании генерала Муланы защищать стратегически важную долину Физи, которая определенно должна была рано или поздно стать мишенью для удара со стороны правительственных войск. Он отправил Мелла и еще несколько человек попытаться внушить «генералу-космонавту» некоторые разумные идеи относительно организации обороны Физи.

И вновь Че пришлось урезонивать своих ропчущих кубинцев. «Я сказал им, что ситуация сложная, — писал он. — Освободительная армия разваливалась, и мы должны были сражаться, чтобы спасти ее от полного распада. Наш труд обещал быть тяжким и неблагодарным, и я не мог требовать, чтобы люди верили в конечный успех; хотя лично я верил, что все еще можно поправить, несмотря на то что нужно было очень хорошо потрудиться, закрыв глаза на множество частных неудач. Не мог я и просить верить своих товарищей в мои способности как руководителя, но как революционер я мог требовать, чтобы они с уважением отнеслись к моей честности… Сам я прибыл в Конго не за личной славой, и я не собирался никем жертвовать во имя собственных интересов».

В довершение всего кубинцы оказались подвержены малярии, не говоря уже о расстройствах кишечника. Последняя напасть коснулась и Че, о чем он писал не без юмора: «У себя в дневнике я вел статистику и за 24 часа насчитал более 30 заходов, но постепенно мой исследовательский пыл сошел на нет под тяжестью этих экзерциций. И сколько их было еще — только джунглям известно».

Между тем непохоже было, что ему удастся расшевелить конголезцев. В один из дней, когда они отказались выполнять работу, которую он приказал им сделать, Че не мог более сдерживаться.

«В бешенстве я обратился к ним по-французски и наговорил самых ужасных слов, какие только имелись в моем небогатом лексиконе, а потом… пригрозил, что наряжу их в платья и заставлю нести юкку в корзине (женское занятие), поскольку они бесполезны и хуже женщин… Пока переводчик старался передать мои гневные сентенции на суахили, все они смотрели на меня и только фыркали от смеха с обескураживающим простодушием».

Были и другие барьеры культурного свойства, снять которые не представлялось возможным. Например, вера в дава. Тут Че в конце концов нашел практический подход, наняв для своих солдат-конголезцев знахаря-мугангу. «Он занял свое место в лагере и незамедлительно приступил к исполнению обязанностей».

В середине октября с наступлением сезона дождей началось и давно ожидавшееся наступление правительственных сил. А Че и его бойцы по-прежнему были к нему не готовы. При поддержке целого флота из канонерских лодок, быстроходных катеров и небольшой эксадрильи бомбардировщиков, вертолетов и самолетов-разведчиков наемники под командованием Майка Хоара начали продвижение в глубь повстанческой территории по трем линиям фронта, намереваясь взять неприятеля в кольцо. Они с легкостью захватили участок фронта генерала Муланы. Затем прорвали оборону, преодолев редуты генерала Ламберта, и его бойцы вместе с кубинцами, ведя перестрелку, начали отступать в сторону озера. Че послал Мелла и Арагонеса вместе с Масенго к озеру, а сам начал возводить новый лагерь у подножия гор.

Положение усугубилось после того, как леопольдвильское правительство Конго подписало особое соглашение с покровителями повстанцев из ряда стран Организации африканского единства (ОАЕ), в том числе из Танзании.

Ранее ОАЕ осудила конголезский режим премьер-министра Моиза Чомбе за постыдный альянс с бельгийской армией и белыми наемниками. 13 октября президент Касавубу сместил Чомбе и на встрече глав африканских стран в Гане десятью днями позже объявил, что наемники будут отправлены домой. В случае отъезда наемников те страны, которые покровительствовали повстанцам, должны были отказаться от всякой помощи им. Это означало конец иноземному вмешательству в дела Конго, в том числе и со стороны кубинцев.