Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

Другой осведомленный источник на Кубе также указал на возможность того, что Че провел «какое-то время» в ГДР во время своего пребывания в подполье, а после этого тайно побывал на Кубе по пути в Боливию осенью 1967 г. Этот источник добавил, что Алейда, возможно, встречалась с ним тогда. В том случае если эти сведения истинны, выходит, что ни Алейда, ни кубинское правительство не готовы их пока признать. (На вероятность пребывания Че в ГДР указывает и материальное свидетельство, изъятое у него в Боливии при взятии в плен. Одна из двух тетрадей, в которых Че Гевара вел свой дневник, — первые записи в ней датируются ноябрем 1966 г., — была произведена в Восточной Германии.)

Алейда Марч рассказала автору книги, что она трижды тайно встречалась с Че за границей. В первый раз это было в январе-феврале 1966 г. в Танзании; во второй раз — в Праге, перед его возвращением на Кубу в середине 1966 г.; относительно третьей встречи она ничего конкретного не сообщила.

Очередная подпольная кличка Че: в Африке он был Тато, в Праге стал Рамоном, а в Боливии, помимо Рамона, его будут также называть Монго и Фернандо. (Примеч. авт.)

Во время пребывания на Кубе автор данной книги получил неполную копию рукописного оригинала дневника Папи, а также машинописный вариант, подготовленный им позднее, и копию текста с внесенными им исправлениями. Приведенная здесь выдержка взята из машинописного документа. В 1996 г. на Кубе и в Аргентине с одобрения кубинского правительства была издана отредактированная версия дневника Помбо, до этого целых 30 лет находившегося под запретом. Этот важнейший пассаж в ней отсутствовал. (Помбо, чье настоящее имя Гарри Вильегас, является действующим генералом кубинских Революционных вооруженных сил и преданным фиделистом.) (Примеч. авт.)

Сотрудники Пиньейро, похоже, переусердствовали, убеждая Фиделя, что условия для отправки Че в Боливию сформировались наиболее подходящие. Люди, близкие Че на Кубе, в частных беседах склонны винить Пиньейро и его агентов в том, что они «натворили» в Боливии. Лишь немногие предполагают, что имело место предательство, в основном говорится о таких вещах, как непрофессионализм и «гуаперия» (этим термином на Кубе обозначают зазнайство), которые привели к цепи многочисленных ошибок при осуществлении боливийской операции.

Большинство оставшихся в живых согласны с тем, что одной из этих «ошибок» стало решение отозвать агента Ренана Монтеро из Ла-Паса после преждевременного обнаружения партизан в марте 1967 г. В результате крошечная городская ячейка, состоявшая из Лойолы Гусман, Умберто Васкеса Вьяньи и Родольфо Салданьи, осталась без связи как с Гаваной, так и с партизанами. Летом 1967 г. силы партизан оказались раздроблены на четыре части, каждая из которых не имела связи с остальными.

Почему же Ренан был отозван в столь ключевой момент? Пиньейро уверяет, что это было сделано для того, чтобы обновить его документы и укрепить его «легенду». Однако Лойола Гусман, несколько раз встречавшаяся с Ренаном в 1967 г., вспоминает, что во время последней их встречи он был испуган. Ариэль же утверждает, что Ренан был «очень болен». Они готовили ему на замену другого агента, говорит он, однако события в Боливии сорвали эти планы. Но для Лойолы по-прежнему многое остается загадкой. Гусман отправила с курьерами два письма в Гавану, подчеркивая, что необходимо срочно заменить Ренана, и затем, после того как был опубликован захваченный боливийскими военными дневник Че, она выяснила, что эти письма дошли до адресата, так как в одной из августовских записей Гевара отмечает факт получения шифровки из Гаваны, передающей основной смысл ее посланий и сообщавшей, что замена скоро состоится. Лойола задается вопросом: «Как возможно, что они получили мое письмо, передали его содержание Че и при этом не предприняли никаких действий?»

В конце августа Лойола Гусман и ее товарищи по городскому подполью решили, что ей следует отправиться в Гавану, чтобы объяснить ситуацию. Лойола получила сообщение, что партия рассматривает ее запрос и представители партии готовы встретиться с ней в городе Кочабамба. Еще до отъезда Гусман почувствовала, что за ней следят. Она рассказала об этом Умберто Васкесу Вьянье, который решил устроить эксперимент, чтобы проверить, насколько обоснованны эти ее подозрения. Лойола провела целый день в разъездах по городу, пересаживаясь с одного автобуса на другой, а Умберто сопровождал ее на почтительном расстоянии, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Под конец дня он был уверен в справедливости опасений Лойолы. За ней действительно следили.

Пару дней спустя ее арестовали.

Пиньейро на все обвинения твердо отвечает, что главной целью его ведомства был успех миссии Че и любые намеки на обратное — «отвратительны».

Военные сообщали, что Хорхе Васкес Вьянья захвачен в плен и ранен, но впоследствии заявили, что он совершил побег. На самом деле его забрали с больничной койки и казнили, а тело сбросили с вертолета над покрытыми лесом горами недалеко от Лагунильяса. (Примеч. авт.)

Здесь и далее цитаты из «Послания» приводятся в русском переводе Александра Тарасова. Источники http://scepsis.ru/library/id_1478.html и Эрнесто Че Гевара. «Статьи. Выступления. Письма». М.: Культурная Революция, 2006. С. 514–530.

В июне 1997 г. Вильольдо, который прежде не выступал с публичными заявлениями, рассказал автору данной книги, что у ЦРУ имелись в Боливии дополнительные источники информации, самым важным среди которых был один осведомитель, являвшийся активистом боливийской компартии. Вильольдо не стал раскрывать ёимени предателя, которого он описал как «человека, близкого к братьям Передо», отметив, что тот еще жив. Вильольдо также заявил, что глава боливийской компартии Марио Монхе регулярно снабжал информацией полковника Роберто Кинтанилью — начальника разведслужбы при Министерстве внутренних дел, которым управлял Антонио Аргедас. Кинтанилья в свою очередь передавал эту информацию ЦРУ.

Что касается Бустоса и Дебре, то, по словам Вильольдо, оба они сломались в первые же дни после ареста и «рассказали все, что знали». Но он добавил, что «кто угодно» сделал бы это на их месте, поскольку обоих приговорили к смерти и боливийские военные уже намеревались их расстрелять. Однако он с коллегами из ЦРУ «спас их», чтобы получить нужную информацию.

Военных привели туда 8 августа два боливийских дезертира из колонны Хоакина: Эусебио и Чинголо. (Примеч. авт.)

По мнению некоторых кубинских друзей и товарищей Че Гевары, вся его боливийская операция была провальной с начала и до конца. Они отмечают, что Че не сумел добиться расположения боливийских крестьян, что кубинские и боливийские партизаны так и не нашли взаимопонимания, а также, что он сам, постаревший и ослабевший по сравнению со временами войны в сьерре, был недостаточно решителен в поддержании дисциплины среди своих бойцов. Один кубинский чиновник сказал следующее: «Эта гуманность в итоге вышла ему боком, поскольку человек помельче обязательно прибег бы к расстрелам, а Че не стал этого делать; он не хотел отпугивать от себя людей, хотел привлечь их в свои ряды, и потом — он прекрасно осознавал, что является для них чужаком».