Валерий Болдин - Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева

Эти разношерстные силы уже не могли заниматься созидательной работой и все чаще открывали полемику по самым разным вопросам внутренней и международной политики. Обсуждались неловкие или незрелые заявления того или иного оратора по национальным вопросам, отношению к минувшей войне. Перепалки неожиданно вспыхивали из-за самых, казалось, невинных заявлений. Все были озадачены сложившейся в стране ситуацией. Последние полтора года в зале заседаний пленумов сидели тени-силуэты великого прошлого. Чувствовали ли эти люди близость краха партии и государства? Думаю, большинство чувствовало. Но они были уже не способны что-то изменить при нынешнем генсеке, и многие просто ждали, когда кончится их время.

Агония в работе Политбюро и членов ЦК, как уже сказано, началась после XXVIII съезда КПСС. Умирал мозг некогда могущественной партии, отравляя весь ее организм.

Слова Михаила Сергеевича Горбачева, сказанные им четыре года назад: «То ли я еще сделаю», сбылись.

В начале 1987 года А. И. Лукьянова избрали секретарем ЦК и поручили курировать государственно-правовой отдел аппарата Центрального Комитета. Анатолий Иванович не без удовольствия покинул выматывающий силы общий отдел, который он возглавлял с 1983 года, и перешел в другой кабинет. Перед ним открывалось обширное поле новой деятельности — заниматься вопросами армии, КГБ, МВД, прокуратуры, всех административных и правоохранительных органов. С этим перемещением А. И. Лукьянова кончилась и моя помощническая деятельность у М. С. Горбачева.

После одного из Пленумов ЦК меня неожиданно пригласили в зал, где обычно в перерывы собирались члены Политбюро и секретари ЦК. Шел свободный разговор об итогах Пленума, вспоминали удачные и неудачные выступления, детали обсуждения доклада. М. С. Горбачев прервал беседу и сказал:

— А вот и смена Анатолию Ивановичу. Все вы Болдина знаете, и я прошу утвердить его заведующим общим отделом.

Для меня это было неожиданным. Месяца два назад М. С. Горбачев мимоходом подбросил такую мысль, но тогда я отказался, сказав, что не знаю бумажной работы и если я не нужен, то лучше бы вернуться в газету.

— Да я просто не выдержу этой бумажной карусели и «загнусь», — сказал я.

— Что же, ты думаешь, я на смерть тебя посылаю? — ответил Горбачев. — Это очень нужное мне дело, и я тебя прошу помочь.

Разговор продолжения не имел, возможно, его смутил мой отказ или вопрос не был окончательно решен и это была «пристрелка» для уточнения позиций. Во всех случаях я противился как мог, ибо каждая моя клетка бунтовала против непонятного для меня занятия, опасности быть накрепко привязанным к креслу. По своему характеру и опыту работы я предпочитал трудиться сам и руководить собой, а не кем-то. И вот теперь этот вызов в зал, где сидели руководители партии, и слова генсека о моем назначении. Послышались голоса членов Политбюро ЦК, подтверждающие правильность решения. И Горбачев тотчас подписал постановление, подготовленное, видимо, А. И. Лукьяновым, о моем назначении.

И на меня обрушилось сложное и мало мне знакомое дело. Я болезненно перестраивался. Если в прошлом уходил с работы около девяти часов вечера, то теперь едва успевал управляться к 12 часам ночи.

Что же представлял из себя общий отдел ЦК и чем он занимался?

Структуры его зародились еще в начале 20-х годов при Сталине. Он вырос из особого сектора ЦК и обслуживал Политбюро, Секретариат, Пленумы Центрального Комитета, все отделы его аппарата, которым направлялись документы, поступали письма граждан, а также контролировал движение и исполнение всех исходящих материалов, подготовленных для рассмотрения в высших политических органах партии, ее местных комитетах и организациях. Объем этих документов был огромен. Последнее время в ЦК поступало за год более миллиона писем от населения, десятки тысяч различных документов и материалов, в которых ставились актуальные вопросы работы партийных, советских и хозяйственных органов, а также разнообразная информация о состоянии дел на местах. Приблизительно такой же поток почты направлялся в республики, края, области, вплоть до отдельных районов.

Весь этот поток документов в ЦК поступал и направлялся, как говорится, через одни ворота — общий отдел. Почта сразу распределялась по соответствующим отделам ЦК, а также направлялась секретарям и членам Политбюро ЦК КПСС. Она бралась на учет и держалась на контроле до тех пор, пока не принималось соответствующее решение и заявители не получали ответа.

Генеральному секретарю с его согласия поступали материалы и информация принципиальной важности, а также касающиеся направлений, которые он курировал. Это были документы КГБ, МИД, Министерств обороны и внутренних дел, организаций, связанных с военно-промышленным комплексом страны, а по партийной линии — всех записок за подписями первых секретарей ЦК компартий республик, крайкомов и обкомов КПСС.

Особым каналом информирования генсека, других руководителей партии были шифротелеграммы, которые поступали из-за рубежа через МИД, КГБ, Генеральный штаб и реже через экономические представительства за границей. Имелась также, как я уже говорил, прямая шифротелеграфная связь с каждым центральным комитетом союзной и автономной республики, обкомом, крайкомом, вплоть до отдельных районов. Шифротелеграммы, минуя всех, срочно передавались через личных секретарей М. С. Горбачеву, а также другим руководителям, кому они предназначались. Разметка о рассылке адресатам по согласованию с генсеком делалась руководителями того ведомства, которое направляло их в ЦК КПСС. При необходимости М. С Горбачев расширял круг лиц, которых следовало познакомить с той или иной информацией, или давал поручения в связи с постановкой вопросов. Фактически такая же практика была установлена и в деятельности президента.

Среди других документов на стол генсека-президента ложились материалы ЦК партий союзных республик, а также обкомов и крайкомов, правительства, министерств, особенно Министерств обороны, внутренних дел, КГБ, а также общественных организаций — ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС, Академии наук СССР и некоторых других. Все эти документы регистрировались при поступлении и, поскольку требовали решения, как правило, ставились на контроль.

Надо сказать, что каналы поступления информации для генерального секретаря-президента СССР были многообразны и часто дублировались. Прежде всего информация шла лично от секретарей ЦК и членов Политбюро ЦК, членов Совета Безопасности, Президиума кабинета министров и некоторых руководителей ведомств. Достаточно разносторонней была информация, которую направлял М. С. Горбачеву В. А. Крючков. С особо доверительными документами он приезжал сам к генсеку и докладывал их ему лично. По многим вопросам почта шла Горбачеву в закрытых пакетах, которые Михаил Сергеевич вскрывал и конвертовал сам, лишь изредка привлекая для этого своих секретарей. Некоторые документы доверительного характера по поручению генсека докладывал ему я.