Валерий Болдин - Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева

Разумеется, все эти привилегии не шли ни в какое сравнение с теми, чем пользовался высший эшелон руководства страны. Формально члены Политбюро, включая и Председателя Совета Министров СССР, до 1987 года имели заработную плату 800 рублей. Это была относительно небольшая сумма, но не она определяла уровень благосостояния руководителей партии и государства. Существовали специальные закрытые решения Политбюро ЦК и Совета Министров СССР, в которых расписывалось, кто и что мог получать, причем о некоторых решениях знали всего три человека. Кроме заработной платы, например, члены Политбюро могли бесплатно получать с базы 9-го управления КГБ продукты питания на общую сумму около 400 рублей, кандидаты в члены Политбюро — 300 рублей. Те секретари ЦК, кто непосредственно работал в аппарате ЦК, пользовались также бесплатными завтраками, обедами, ужинами, фруктами и всем остальным, что они пожелали бы заказать. Причем продукты, которые поступали на дачи, а также через ЦК КПСС, проходили санитарную проверку либо изготовлялись в специальных цехах при строгом медицинском контроле. Как-то мне в руки попала книга перечня продуктов, которые заказывали руководители государства во времена Брежнева. Этот фолиант «вкусной и здоровой» пищи с перечнем наименований, свидетельствующий о богатстве нашей земли, достигал чуть ли не сотни страниц. В общем было из чего приготовить, чем угостить себя и чем попотчевать гостей. Хотя, к слову сказать, гостей в этих домах особенно не любили, во всяком случае тех, с кем вместе работали. Сам был свидетелем, как некоторые члены Политбюро ЦК звонили М. С. Горбачеву, который не поощрял встреч единомышленников, и испрашивали разрешения пригласить к себе в гости кого-то из высшего руководства. При этом еще и объясняли, о чем пойдет речь и для чего это нужно.

Все продукты можно было получить бесплатно со складов 9-го управления КГБ. А на работе у членов Политбюро и секретарей ЦК, как я уже говорил, имелась возможность заказывать не только завтраки, обеды и ужины, но и какие угодно продукты в любом количестве. И многие пользовались этим. Мне не раз приходилось видеть, как охранники, сгибаясь под тяжестью коробок или портфелей, сопровождали своих суверенов к машинам, чтобы отправить охраняемых и их паек на дачу.

Я понимаю, что это были члены Политбюро из состава, избранного еще при Брежневе, но многие нравы сохранились и позднее. Лишь избранные на XXVIII съезде секретари ЦК составляли фактически новую формацию людей, не имеющих склонности к излишествам, да и лишенных прежних возможностей. А до 1990 года многое от прошлого еще сохранялось.

Н. Е. Кручина, управляющий делами ЦК КПСС, не раз приходил ко мне с пачкой накладных счетов, в которых обозначались значительные ежедневные суммы расходов членов Политбюро ЦК и секретарей ЦК на представительские цели и свое содержание. Это было дорогое удовольствие. Иной раз некоторые руководители партии расходовали в день сумму, которая равнялась ежемесячной пенсии ветеранов труда.

— Ну скажи мне, что делать? — спрашивал Кручина.

— Надо доложить Горбачеву и поменять эту практику, — пытался я дать совет.

Тогда он молча доставал горбачевскую накладную за номером 001, на которой значилась такая сумма, которая снимала всякое желание давать какие-либо советы. Не меньше расходовал Горбачев и как президент СССР. И все это происходило в тот период, когда повсеместно развернулась борьба с привилегиями. И только генсек жил вне ощущения времени, событий и реальных условий, в которых находилось общество. Кстати, летом 1991 года я предложил М. С. Горбачеву установить для всех определенные суммы на представительские цели, а все остальное оплачивать за свой счет. Но это опять-таки не коснулось генсека.

Система привилегий для высшего руководства не ограничилась бесплатным приобретением продуктов. За счет государства или партийного бюджета оплачивались квартиры, дачи, машины и многое другое. Как правило, квартиры предоставлялись в домах повышенной комфортности и позволяли при необходимости иметь под рукой охрану и обслуживающий персонал. Правда, при всех излишествах, квартиры по западным стандартам были достаточно скромны.

Другое дело дачи. Они располагались в районе к западу от столицы вдоль Москвы-реки. Это были, как правило, современной постройки виллы, расположенные обычно на участках соснового леса размером до 50 гектаров. На территориях имелись теплицы, вольеры для птицы, загоны для другой живности. К виллам в последнее время пристроили бассейны и сауны. Да и сами дачи представляли архитектурные шедевры. Они были в несколько этажей со множеством комнат, спален, ванн, туалетов. Имелись большие столовые, бильярдные-кинозалы, в которых легко могло разместиться до 40–50 человек гостей. К дому, как правило, примыкал хозблок, комнаты с морозильниками, кухнями. На территории имелся теплый гараж, в котором круглосуточно могли находиться специальные машины. Наверное, на таких дачах действительно можно было жить всей родней на полном партийно-государственном обеспечении. Объективности ради надо отметить, что у Ю. В. Андропова дача была довольно скромная и он не хотел ее менять. А. В. Крючков остался там, где отдыхал последние пятнадцать лет до избрания в высший партийный орган.

Государственные дачи обслуживал многочисленный персонал: повара, горничные, официантки, уборщицы, я уже не говорю о тех, кто ухаживал за садом и охранял это гнездо. Когда одного из моих знакомых избрали в состав высшего руководства и выделили ему такую виллу, он зашел ко мне и обеспокоенно сказал:

— Послушай, я не могу жить на такой даче, нормально отдыхать. Кругом ходят какие-то люди. А потом эти дворцовые апартаменты, в которых можно затеряться. Я хочу отказаться от этой дачи и буду просить об этом Михаила Сергеевича.

Немного раньше подобный разговор состоялся у меня с другим вновь избранным секретарем ЦК КПСС. Он также, обеспокоенный всем этим шиком и обилием прислуги, хотел просить руководство, чтобы его оставили на прежней цековской даче. Единственное, что я тогда мог ему посоветовать, так это не спешить и вернуться к вопросу чуть позже. К сожалению, многие люди быстро привыкают к роскоши, они начинают ощущать себя более значительными, в их облике, осанке, разговоре появляются начальственные нотки, и пропасть между ними и прежними товарищами быстро растет. Поэтому я не спешил давать какой-то совет, тем более знал, что дачи среди членов Политбюро и секретарей ЦК распределял лично Горбачев. Это было одно из его любимых занятий.

Кроме подмосковных дач, в курортных местах существовали для членов руководства виллы и дворцы, оставшиеся еще с царских времен, для летнего отдыха. Практически для каждой семьи имелась своя курортная дача, и тем не менее строительство их продолжалось. Начатое проектирование новых вилл в Крыму, на Кавказском побережье Черного моря, в Кисловодске и других районах Кавказа было продолжено строительством при Михаиле Сергеевиче. У архитектора перестройки была определенная склонность вносить свои идеи в архитектуру строений, было своеобразное видение территорий, ландшафтов, расположения всех строений. Он не хотел отдыхать летом в тех резиденциях, где в свое время останавливались другие генсеки или члены Политбюро, поэтому в Грузии на побережье моря воздвигалась одна из резиденций генерального секретаря ЦК. Как говорил Горбачев, построить эту дачу ему настоятельно советовали грузинские руководители, рекомендуя великолепные климатические условия тех мест, сочетание морского воздуха с горным хвойным воздухом Кавказских гор. Строительство это велось с размахом, и даже песок для пляжа, как я узнал из писем граждан, завозился из мест, расположенных за сотни километров от него.