Сергей Волков - Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.

По создавшемуся после революции политическому положению Ярославль, расположенный на пересечении Волжской водной магистрали с узлом железных дорог, был исключительно важным городом. Здесь был центр советского военного округа; штаб Северного фронта: интендантство, артиллерийские склады. Ярославская пристань являлась крупным перевалочным пунктом для грузов, отправляющихся с Нижнего Поволжья в Петроград и на Северный фронт. Все это и определило намерение офицерской организации захватить город.

С середины июня, из разных мест и разными путями, в Ярославль стали прибывать группы офицеров (около 300), переодетых рабочими и крестьянами. Они должны были стать ядром восставших. Руководителем восстания был назначен полковник Перхуров, а его помощником бывший командир 2–й Латышской бригады полковник Гоппер. [233]Цель восстания была почти та же, что и у эсеров: свергнуть советскую власть, восстановить законность и изгнать германские войска из отданных Лениным под их оккупацию русских территорий.

До конца июня советским властям о готовящемся восстании не было известно, только за неделю находящийся в Ярославле начальник Чрезвычайного военштаба С. Нахимсон пронюхал о заговоре и затребовал от народного комиссара по военным делам срочной посылки в Ярославль надежных воинских частей. Уже 2 июля со станции Бологое был направлен 8–й Вольмарский латышский полк. Однако полк прибыл с запозданием, когда уже Ярославль был захвачен восставшими.

Ночью на 6 июля полковник Перхуров с небольшим офицерским отрядом проник в расположение оружейных складов вблизи станции Всполье и, не встречая сопротивления, их захватил. Тут же к Перхурову присоединилась автопулеметная рота. Другой отряд был послан к дому губернатора, где в эту ночь происходило совещание прибывших с разных мест военных комиссаров. Подойдя незаметно к зданию, отряд ворвался в зал, где совещались комиссары, так внезапно, что они не успели выхватить свои наганы и маузеры и были обезоружены. Позднее их перевели на баржу, стоящую на Волге вблизи Волжской башни, где они пробыли под охраной до конца восстания. Никто из них не был расстрелян; а когда после ликвидации восстания они освободились, то сразу принялись расстреливать попавших в их руки повстанцев.

К утру вокзал, железнодорожный мост, пристань на Волге, телеграфная станция и заволжская часть города — Тверицы, были заняты повстанцами. На многих зданиях взвились русские флаги. В городе воцарилось праздничное настроение. Высыпавшие на улицы жители обнимались и поздравляли друг друга с избавлением от большевистского ига. Как на Пасху, зазвонили колокола. Перхуров провозгласил отмену всех законов, изданных советской властью, и упразднение всех советских органов. На стенах домов были расклеены воззвания: «Российские граждане! Советская власть в Ярославской губернии свергнута во имя свободной России. Долой большевиков!» Перхуров также объявил, что его отряд считается частью Северной Добровольческой Русской армии и не признает заключенного большевиками Брест–Литовского мира.

Силы повстанцев быстро увеличивались притоком добровольцев, главным образом студентов, кадетов, гимназистов. Было немало и рабочих. Около 600 железнодорожников примкнули к восставшим. Уже в первый день записалось около 6000 человек. На другой день матросы Волжской флотилии, выбросив своих комиссаров за борт, подняли на своих судах Андреевские флаги и послали к Перхурову делегацию с заявлением, что они примыкают к восставшим.

Однако в первый день восстания, утром, большевикам удалось связаться по телефону с Москвой, Ростовом, Рыбинском и сообщить о захвате города белогвардейцами. В спешном порядке с разных мест были направлены советские войска: 2–й Московский советский полк; два отряда коммунистов под командованием Придатченко и Ануфриева; несколько отрядов венгерских и австрийских интернационалистов; Путиловская артиллерийская батарея. Сюда же подоспел уже находящийся в пути 8–й Вольмарский латышский полк.

7 июля к Ярославлю подошел бронепоезд с морскими дальнобойными орудиями, и вместе с подтянутой артиллерией начал интенсивный обстрел города. От взрывов снарядов и гранат начали лопаться оконные стекла и, как бумага, срываться железные листы с крыш. Повсюду вспыхнули пожары. Уже к вечеру советские войска пошли на приступ города. Командир 8–го латышского полка прапорщик Лаубе дал приказ своим стрелкам проникнуть в город с северной стороны через огороды и сады. Короткими перебежками стрелкам удалось достигнуть жилых домов, но здесь с оглушительным «Ура!» на них бросился в штыки офицерский отряд. После короткой ожесточенной схватки, оставив несколько десятков переколотых стрелков, латыши отступили и залегли в огородах. Смертельно был ранен председатель полкового комитета Петерсонс. Коммунистический отряд под командованием Громова и венгерские интернационалисты двинулись со станции Всполье на штурм городского вала. Их цепи, поддерживаемые артиллерийским огнем с Леонтьевского кладбища, двигались по Угличской улице к Сенному рынку. Их встретили пулеметным огнем с чердаков и колоколен, и все атаки красных захлебнулись в крови. На следующий день, подтянув резервы — батальон китайских наемников и батальон 1–го Варшавского полка — большевики возобновили атаки, но и они были отбиты. Скоро большевистскому командованию стало ясно, пока у них не будет численного превосходства в несколько раз, своими атаками они только обескровят свои части, но город не возьмут.

13 июля к Ярославлю подошел второй бронепоезд, а 15 июля — третий. 18 июля прибыл 6–й Тукумский латышский стрелковый полк и большой коммунистический отряд под командованием бывшего военнослужащего австрийской армии Д. Куделко. Это значительно усилило осаждающие войска и позволило охватить город огненным кольцом. Только восточная сторона, выходящая на берег Волги, с железнодорожным мостом оставалась свободной. Получив два добавочных бронепоезда, большевики еще яростнее начали обстреливать город, не считаясь с тем, куда летят снаряды. Запылали Губернская, Городская терапевтическая и детская больницы. Кварталы Угличской, Большой и Малой Даниловской, Владимировской и Никитинской улиц представляли собой сплошное пожарище — над древним городом повисла гигантская дымовая завеса, не пропускающая лучи солнца.

Поднимая восстание, Перхуров надеялся на помощь находящихся на севере белых отрядов и англичан. Еще в середине июня ему удалось наладить связь с Мурманском, где высадился английский десант. Из образовавшегося в Мурманске Верховного Управления Северной области сообщалось, что не сегодня завтра в Архангельск войдет английская эскадра и высадит десантные войска для борьбы с большевиками. Однако расчет на английскую помощь был не обоснован: во–первых, английские корабли вошли в Архангельск только 2 августа; во–вторых, десант был весьма малочисленным, чтобы вести военные действия в широком масштабе; в третьих, главным заданием десанта была не так борьба с большевиками, как захват английских грузов, которые прибыли в Архангельск еще до революции, и британское правительство опасалось, что эти военные грузы через советчиков попадут в руки немцев.