Людмила Жукова - Лодыгин

Народник Лодыгин, и вдруг — капиталист? Занятно, засмеют друзья-студенты. Но как иначе внедрять изобретения в обществе с частной собственностью, а надежды на помощь официальных властей нет, тому пример так и не построенный электролет и водолазный аппарат — в единственном экземпляре для личного пользования.

Артель, или «Товарищество электрического освещения Лодыгин и К°», в первом составе сладилась такая: безденежный Лодыгин, еле сводящий концы с концами Терпигорев-Атава, человек среднего достатка — Висковатов, и весьма состоятельный — Козлов, недавний барин, решивший откупные деньги за землю употребить «на дело». Новоиспеченный купец 1-й гильдии, отставной поручик Степан Александрович Козлов уже помогал кредитом Лодыгину: в основном на его деньги были куплены для лаборатории в доме Телешова две магнитоэлектрические машины, два паровых котла и туча инструментов и приспособлений.

Степан Александрович, веселый и добродушный, любит пошутить, что практически он уже «купил» само изобретение, и, право слово, не жаль такому доброхоту подарить одну из ламп, чтобы удовлетворить проснувшееся в нем тщеславие.

Четвертая лампа с масляной закупоркой отныне будет носить имя Козлова.

Банковский служащий Станислав Викентьевич Кон, недавний житель Варшавы, прослышав о созданной компании, предлагает свои услуги. А ведь действительно, опыта ведения финансовых дел у наших друзей нет.

Кон становится поверенным компании. Энергичный, шумный, он обещает взвалить на себя все самое трудное — финансы, канцелярию, и артельщики облегченно вздыхают, возвращаясь каждый к своим делам, — Терпигорев с Висковатовым — к журналистике, Лодыгин — к изобретательству, Козлов — к новой для него роли купца и капиталиста.

Первые акционеры компании — Василий Дидрихсон, владелец бельевого магазина Флоран и товарищи Лодыгина — Булыгин, Флоренсов, Хотинский…

Все о новых и новых желающих купить акции компании извещает «господин Кон» — так просит себя величать Станислав Викентьевич, и любопытно, что многие годы и в прессе и в воспоминаниях, а позже и в очерках о Лодыгине осталось за ним только это — г. Кон. Маленькое «г» со временем выросло до заглавного Г. Так появился Г. Кон. (Исправил ошибку найденный недавно договор Товарищества.)

2 октября 1872 года «Товарищество электрического освещения Лодыгин и К 0» отправило в Департамент торговли и мануфактур прошение о привилегии на способ и аппараты дешевого электрического освещения, сроком на десять лет.

«Способ дешевого электрического освещения имеет… следующие преимущества в отличие от прежде существовавших способов освещения при помощи электричества» — такими словами начинается заявка, — «свет, получаемый от электрического тока способами, прежде употреблявшимися» (то есть дуговыми лампами), «был следствием перенесения частиц проводника», — объясняет физическую суть горения угольков или металла Лодыгин на уровне знаний той поры, — «что сопровождалось химическими реакциями между ними и кислородом воздуха, при содействии высокой температуры, развивающейся в случае, когда концы проводника находятся на некотором расстоянии друг от друга, и свет был тем сильнее, чем лучше и мягче был проводник.

В чем же отличие лодыгинского способа? В нем используется «свойство электрического тока накаливать дурные проводники без сгорания их частиц, причем в этих проводниках нет разрыва…».

Что же это дает? «При прежних способах концы проводника сгорали, портились и требовали беспрестанной перемены; при новом способе проводник, помещенный в газ, с которым он не реагирует, нисколько не сгорает, между тем он дает свет, не сопровождающийся химическими реакциями… вследствие чего последний не портится и долго не требует замены».

О каких газах идет речь? Лодыгин называет их далее — азот или любой, «не образующий соединения с элементами проводника», по современной терминологии — инертный.

Но вот что непонятно — не сохранилось никаких свидетельств о газонаполненных лампах Лодыгина в это время.

Дошедшие до нас воспоминания современников говорят лишь о лампах, из которых воздух либо не откачивался, либо откачивался — вакуумных. И все-таки, судя по заявке, существовали и газонаполненные! А ведь продолжатели дела Лодыгина не делали их, «мода» на них пришла только в XX веке.

В этой же заявке Лодыгин застолбил, как ныне говорят изобретатели, еще несколько попутных, но важных идей.

Первая — из чего должен быть проводник в лампе?.. «Может быть употребляем углерод…» в виде графита, кокса, угля, прессованной сажи и проч.» (по обыкновению клана изобретателей, главный секрет как раз таился за этим «проч.» — прокаленные угольные стержни например).

А также телом накала может быть «углерод, смешанный с несгораемыми и трудноплавкими веществами», а также «смеси хороших проводников с непроводниками: смеси чистого железа, чугуна или платины с каолином, известью, магнезиею и проч., смотря по надобности».

За вторым «и проч.»., стояли мысли о трудноплавких, то есть, как мы сказали бы сейчас, тугоплавких металлах. Именно ими скоро займется Лодыгин.

Перечисление в заявке такого широкого спектра материалов для нитей накала сыграло большую роль в светотехнике — и современники и последователи экспериментировали с этими материалами, использовали в лампах своих конструкций: известь — Булыгин и Хотинский, каолин — Яблочков в своей свече, магнезию — Нернст и так далее.

Вторая «застолбленная» идея — о форме лампы.

«Резервуары могут быть цилиндрической, призматической, овальной, шарообразной и всякой другой правильт ной и неправильной формы, смотря по надобности».

Эти четыре идеи одной заявки — две основные (идеи получения света от накаливания проводника, а не его горения и идея наполнения колбы азотом или инертным газом) и попутные (о материалах для тел накала и формах ламп) — защищал патент 1874 года. Упущена в заявке только возможность вакуума в лампе, хотя о ней уже не раз до того упоминал Лодыгин в других документах — в своей «Теории», например, в газетных статьях. Но, видимо, оттого, что в 1872 году еще нет насоса, могущего выкачать воздух, а значит, и не могло быть такой лампы, он умолчал в русской заявке о выкачке воздуха, но оговорил необходимость полной герметизации и присутствия инертных газов. Кроме того, у него, как у владельца патента, появляется «право изменять вид, устройство фонарей…», чем он и займется тотчас.

Самое же главное — гвоздь заявки — в этих словах: «При прежде существовавших способах можно было при одном токе получить не более четырех светящихся пунктов, при новом же способе получается множество световых пунктов» (то есть фонарей или ламп).