Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

«Мы вошли в прихожую, отворяем дверь в зал… нет, лучше бы туда я не заглядывал! К чему в нашем суровом, всеразрушающем климате романтические желания — побывать в той самой комнате, отдохнуть на том самом кресле, где сиживал Пушкин, где шла оживленная беседа его с друзьями, где он слушивал сказки своей няни… Мы слишком благовоспитанны, чтобы дорожить подобными пустяками; в нашей натуре, кроме лени, есть еще и практичность: мебель нам нужна в городе, в жилом доме, а не в пустыре, куда никто не заглянет; бревна нужны на мельницу, лес на дрова, а вовсе не на то, чтобы вовремя чинить историческую крышу. И вот через двадцать два года после смерти поэта крыша провалилась, балки перегнили, потолок обрушился, под стропилами, на перекрестке двух жердей, в углу сидит сова, эмблема мудрости, единственная поэтическая принадлежность, которую мы нашли в жилище поэта» {974} .

Умерла жена Ивана Николаевича Гончарова — Мария Ивановна, оставив мужу четверых детей. Ее похоронили в Москве на кладбище Новодевичьего монастыря рядом с могилой отца, Ивана Сергеевича Мещерского.

У сына Натальи Николаевны, Александра Пушкина, и Сонечки Ланской родилась дочь, названная в честь бабушки — Натальей. Своей первой внучке Наталья Николаевна подарила кроватку красного дерева с кисейным пологом и связанное своими руками детское гарусное одеяльце.

А. И. Колзакова — А. Н. Вульфу по поводу предстоящей свадьбы Маши Пушкиной.

«…Видно, что неурожай на женихов: потому это говорю, что достоверно знаю, что Нат. Ник. более году, как старалась устроить дело, а какой тут бенефис, кроме замужества, — не понимаю <���…> Если бы Ал. Серг. увидел свой портрет в рамке из портретов своей семьи и вновь в нее вступивших и вступающих с их папеньками, то страшно бы его перекосило…» {975} .

Умер брат Натальи Николаевны — Дмитрий Гончаров, которому было почти 52 года. Во главе гончаровского майората встал 50-летний Иван Николаевич.

М. П. Погодин — князю П. А. Вяземскому.

«Я так развлечен был в Петербурге, милостивый государь князь Петр Андреевич, что не успел переговорить о самом нужном.

1. Семейство Нащокина в крайности: сейчас была у меня оттуда старуха, которая сказывала, что вчера купили они на пять коп. картофеля, а хлеба не было. Нельзя ли обратиться к Обществу для пособия неимущим литераторам, по связи его с Пушкиным и прочим отношениям к сочинениям Пушкина?

Если Вы находитесь в непосредственной связи с Обществом, то благоволите передать это предложение П. В. Анненкову, как издателю Пушкина. Или напишите бумагу в Общество втроем: Вы, Анненков и я. Ланская, казалось бы, должна войти в положение несчастного семейства» {976} .

|

«Год с небольшим после женитьбы брата вышла замуж и старшая сестра Маша за его товарища по полку, Леонида Николаевича Гартунга» {977} , — вспоминала их сводная сестра «Азя». Маше Пушкиной на ту пору было почти 28 лет.

Старшие дочери покидали родное гнездо, младшие подрастали, и Наталья Николаевна учила их не быть праздными. Она была нежной, заботливой матерью. Ее внучка Елизавета Бибикова спустя много лет писала:

«Она всегда была грустная, одетая в черные с белыми воротничками и манжетами платья и черной кружевной косынкой на голове… Воротнички и манжеты вышивали ее дочки, все три прекрасные рукодельницы. Сама бабушка тоже была рукодельница, очень кроткая, терпеливая. Мама (младшая из дочерей Ланских — Елизавета. — Авт. ) говорила, что она никогда не повысит голоса и не закричит на детей, а тем более не ударит нас, и этому легко поверить, так как и моя мама была такая же, и мы ее беспрекословно слушались, а нас никогда не наказывали. Бабушка была нежная мать. <���…> Несмотря на перешитые платья, Наталья Николаевна была так хорошо сложена и так красива, что все на ней казалось богатым» {978} .

В этот день Наталья Николаевна написала теплое письмо невесте брата Ивана, 34-летней Екатерине Николаевне Васильчиковой, мать которой — Мария Петровна — была родной сестрой П. П. Ланского:

«Дорогая Катрин, я очень смущена вашими извинениями, скорее мне надо взывать о прощении, потому что я предоставила мужу заверить вас в том, как мы были счастливы, получив известие о вашей предстоящей свадьбе. Но вот уже более недели мои утра были заняты писанием одного из моих длинных посланий сестре Александрине. Она предчувствовала изменение в будущей судьбе брата, спрашивала меня об этом, и так как это уже не было тайной, я сообщила ей новость, со всеми подробностями, которые она желала знать. — Я рассчитывала на снисходительность вашего семейства, прекрасно зная, что никто из вас не упрекнет меня в равнодушии, и предполагала искупить мое опоздание сегодня, когда муж утром принес мне ваше письмо, дорогая Катрин. Нужны ли вам были заверения моего деверя Павла (брата мужа. — Авт. ), чтобы поверить в мою любовь к вам. Она давно уже вам принадлежала, мне достаточно было узнать вас, чтобы вас оценить, и я могу только поздравить брата с таким выбором. Выходя за него замуж, вы берете на себя миссию достойную вас — вернуть спокойствие и исцелить сердце, которое так много страдало; с вашей добротой, открытым характером, вашим умом и тактом, вы легко преуспеете в этом. Что касается Софи (10-летняя младшая дочь Ивана Гончарова. — Авт. ), то я уверена, что вы будете превосходной матерью, и она сумеет заслужить вашу привязанность, так как это прелестный ребенок. А оба мальчика (Александр и Владимир — сыновья Ивана. — Авт. ) настолько замечательные существа, что я не сомневаюсь — они примут Вас с радостью. Словом, я не могла бы желать моему брату более превосходной жены; я была счастлива, когда вы были моей племянницей, и буду гордиться, имея вас своей сестрой.

Да благословит вас бог за счастье, что вы ему даруете. Он так нуждается в любви женщины, которая бы его понимала. Я так признательна вашей дорогой матушке и нашей славной Наталье Петровне (сестре Ланского. — Авт. ), всем вашим сестрам за любовь и заботы, которыми они окружают Ваню.

Семейная жизнь должна ему нравиться, она вполне отвечает его склонностям, а столько времени он уже был ее лишен. В течение многих лет я привыкла думать о нем только с горестным чувством, а теперь все совсем по-иному, и этим я обязана Вам, как же не любить вас еще больше, если это только вообще возможно. Кажется, у брата и сестры общая судьба: укрыться в одном пристанище после беспокойной жизни и найти в одной и той же семье спокойствие и счастье.

Маша (Гартунг. — Авт. ) была очень мила, послав вам сердечное письмо; должна отдать ей справедливость — она очень изменилась к лучшему. Дай бог ей счастливой семейной жизни. Жизнь при дворе, при всем ее блеске, в конце концов надоедает, а скромный семейный очаг принимается этими молодыми девушками с благодарностью, потому что в нем есть очарование своего домашнего очага и независимости, чего они совершенно лишены при дворе.