Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

Потом у Государыни Императрицы Марии Федоровны в Желтой гостиной комнате в присутствии Ея Императорского Величества и Их Императорских Высочеств великих князей и великих княжен и при собрании некоторых знатных особ обоего пола представлены были две комедии 1) французскими актерами Летавтиф де Морс, в 5 действиях и 2) немецкими — Мистер Филипс — в 1 действии; началось театр, представление открылось 8-м часов, окончилось в половине 11-го часа вечера, а после того от Ея Величества в числе 34 персон за приуготовленными в Брилиантовой комнате круглыми столами угощались вечерним кушаньем: Великая Княжна Екатерина Павловна, Великая Княжна Анна Павловна, статс-дамы: гр. Ливен, кн. Прозоровская, камер-фрейлина Нелидова, фрейлины: гр. Анна Протасова, княжна Марья Щербатова, Дивова, княжна Прозоровская, супруга генерала от кавалерии Волконского, Марья Федотовна Донаурова, княгиня Белосельская, супруга генерал адъютанта гр. Ливен, обер-камергер гр. Строганов, действ, тайн. сов. гр. Николай Румянцев, действит. тайн. сов. Гурьев с супругой, генерал от инфантерии Будберх, гофмаршал Ланской с супругой, егермейстер граф Головкин, шталмейстер Муханов и гр. Сергей Салтыков, тайн. сов. Тутолмин, гр. Александр Салтыков, гр. Строганов с супругой, барон Николаи, Синода обер-прокурор кн. Голицын, камергер кн. Сергей Голицын, командор Клокачев, камер-юнкер Бенкендорф, обер-камергер Нарышкин, действ, тайн. сов. гр. Сергей Румянцев.

Ея Величество вечернее кушанье изволила иметь в кабинете высочайшею токмо своей особою» {1252} .

Старинное родовое гнездо Гончаровых было весьма обширным. В господском доме размещалась семья Дмитрия Николаевича. Там же проживал брат Иван, находившийся в отпуске. В этом же доме расположилась и приехавшая из Яропольца мать. Наталья Николаевна поселилась в так называемом Красном доме, в котором в августе 1834 г. она жила с Пушкиным. Вероятно, именно этот факт имел для нее решающее значение при выборе места пребывания. Теперь она жила в Красном доме с детьми и сестрой Александриной. Жила среди дорогих воспоминаний.

А. В. Средин в начале XX века писал: «Площадь усадьбы Полотняного Завода теперь сократилась; громадный Красный сад вместе с парком, окаймлявший пруды перед фабрикой, частью совершенно уничтожен и уступил место торгу, где в настоящую минуту расположена ярмарка, частью в нижней своей части, у прудов, превратился в пустырь. А между тем с Красным домом, уцелевшим и поныне лишь в меньшей своей пристройке, — теперешнем театре, — и связаны главным образом воспоминания о Пушкине; по преданию, он там останавливался. Этот Красный дом представлял собою довольно большое деревянное здание, включавшее в себя 14 комнат; внизу они были большие и просторные, наверху более мелкие и низкие. — Со стороны теперешней площади, — раньше сада, — был подъезд со ступенями и двумя висячими фонарями. Просторными крытыми сенями дом соединялся с пристройкой, теперешним зрительным залом. Посреди обширного зала стоял круглый стол и висели великолепные золоченые люстры, с золотыми снопами колосьев наверху. Тут, по рассказам, любил вечерами сидеть с гостями Афанасий Николаевич; Красный дом служил его излюбленным местом пребывания. Около дома на теперешней площади торга были аллеи старых берез, а в углу у ограды была расположена остроконечная горка с дорожкой винтом, обсаженная акациями, так называемая „улита“, тип, доныне сохранившийся в некоторых подмосковных имениях. Старожилы описывают этот сад, как какой-то земной рай, напоенный ароматами многочисленных цветов, с гладкими, усыпанными песком дорожками, развесистыми деревьями и кустами сирени. Красный дом расположен был на обрыве и фасадом обращен к прудам; от самых сеней вели вниз широкие каменные ступени. По обрыву росли ели, подстригавшиеся причудливыми фигурами. Пруды в виде буквы „П“ были обсажены ивами, а посредине оставляли род полуострова; тут были разбиты радиально расходящиеся дорожки и посредине — куртины с плодовыми деревьями. Тут же была устроена большая беседка, и другие были по углам ограды вокруг прудов. Дом был окрашен в красный цвет, что и дало повод названию его, а пристройка снаружи была украшена белыми столбами наподобие колонн, пустыми внутри и обитыми отштукатуренным парусом. — Обширный парк поддерживался в строгом порядке. В прежние дни здесь пребывало еще небольшое стадо оленей; и долго после липы еще тщательно подстригались, дорожки ежедневно усыпались красным песком, а вверху зеленой луговины, сбегавшей к реке, высилась беседка. По рассказам стариков, собранным Д. Д. Гончаровым (старшим сыном Дмитрия Николаевича. — Авт. ), она была довольно обширная и представляла собою две осьмиугольные башни, диаметром около шести аршин; они соединялись крытым переходом со столбами, поддерживавшими кровлю и расположенными полукругом ступенями. Таким образом выходило подобие террасы и две комнаты с обеих сторон, уставленные по стенам низенькими турецкими диванами. Башенки были островерхие и заканчивались шпилем с шариками; они освещались длинными, сверху полукруглыми окнами. Эта „Пушкинская“ беседка была окрашена в темно-красный цвет так же, как и Красный дом. По преданию, на стенах долго сохранялись стихотворения, написанные рукою Пушкина. — Большой дом в общих чертах сохранился нетронутым; небольшие исправления в нем были сделаны Дмитрием Николаевичем Гончаровым в 40-х гг. Во время Пушкина еще был двухсветный концертный зал, где в конце XVIII в. так много бывало концертов, балов и увеселений» {1253} .

Юрий Никитич Бартенев (1792–1866), с которым Пушкин был хорошо знаком.

В своем первом напечатанном стихотворении «К другу стихотворцу» 15-летний Пушкин ставил И. И. Дмитриева наравне с Ломоносовым и Державиным. Почти два десятилетия спустя, за пять лет до трагической дуэли, Пушкин писал Дмитриеву: «…Живите ж долго, милостивый государь! Переживите наше поколение, как мощные и стройные стихи Ваши переживут щедушные нынешние произведения». Невероятно, но слова Поэта оказались пророческими: Дмитриев действительно пережил Пушкина. Правда, стихи самого Пушкина пережили и Дмитриева, и его поколение.

Восторженную характеристику самой С. А. Бобринской оставил среди прочих современников и князь П. А. Вяземский, который в течение многих лет был постоянным посетителем ее светского салона в Петербурге:

«Графиня Софья Александровна Бобринская, урожденная графиня Самойлова, была женщина редкой любезности, спокойной, но неотразимой очаровательности. <���…> Ей равно покорялись мужчины и женщины. Она была кроткой, миловидной, пленительной наружности. В глазах и улыбке ее были чувство, мысль и доброжелательная приветливость. Ясный, свежий, совершенно женственный ум ее был развит и освещен необыкновенною образованностью. Европейские литературы были ей знакомы, не исключая и русской. Жуковский <���…> узнал ее, оценил, воспевал и остался с нею навсегда в самых дружеских сношениях. Императрица Александра Федоровна угадала ее по сочувствию и сблизилась с нею <���…> Графиня мало показывалась в многолюдных обществах. Она среди общества, среди столиц жила какою-то отдельной жизнью — домашнею, келейною; занималась воспитанием сыновей своих (которых было трое: Александр, Владимир и Лев. — Авт. ), чтением, умственной деятельностью, она, так сказать, издали и заочно следила за движением общественной жизни, но следила с участием и проницательностью. Салон ее был ежедневно открыт по вечерам. Тут находились немногие, но избранные <���…> молодые люди <���…> дипломаты, просвещенные путешественники <���…> государственные люди. Граф Нессельрод занимал тут едва ли не первое место <���…> Салон графини Бобринской был любимым приютом его» {1254} .