Николай Рыбкин - Записки космического контрразведчика

Как-то раз мне лично пришлось узнавать о том, какие же великие специалисты занимаются реорганизацией Центра. И что вы думаете? Через коллег из военной контрразведки я получил данные о том, что в связи с реорганизацией в Генштабе МО СССР Центром поручено заниматься группе в составе... одного полковника и одного прапорщика! Эти «специалисты», вообще не понимая, что такое ЦПК, ни разу не побывавшие в Звездном, действовали как в какой-то страшной сказке. Они знали, что Центр приравнен к армейскому корпусу, а потому, ничтоже сумняшеся, начали кромсать должности, звания и структуру ЦПК «под корпус». Только своевременно представленные документы не позволили случиться беде. Как говорят, «все это было бы смешно, когда бы не было так грустно». И страшно, добавлю я.

Замечу в скобках, что современные реформы вооруженных сил лишний раз свидетельствуют о том, что прошлые ошибки у нас никого ничему не учат...

Так вот, что тогда казалось, на мой взгляд, самым страшным — в число сокращаемых извечно попадал 70-й ОИТАПОН — Отдельный испытательный авиационный полк особого назначения им. В. Серегина, судьбу которого в свое время начал решать еще Юрий Гагарин, а потом — Алексей Архипович Леонов, буквально пестовавший этот полк.

Очень серьезная опасность нависла над этим подразделением Центра подготовки космонавтов осенью 1991 года, во время так называемого «разгула демократии». Новое руководство Минобороны и ВВС почему-то решило, что космонавты «жируют» и им не нужны транспортные самолеты Ил-76, летающие «на невесомость», а также Ту-134 и Ту-154. Их предполагалось использовать для выполнения задач по перевозке высших военных чинов и, что особенно выгодно, для перевозки коммерческих пассажиров и грузов... В ту пору как раз набирали силу «новые русские», будущие олигархи и просто богатеющие на глазах чиновники, ставшие у руля приватизации. В большей степени по этой причине и начался передел в авиации, под который попадал и «звездный» авиаполк. Космонавты, руководители и специалисты ЦПК обивали пороги высоких военных кабинетов, но тщетно. Их там быстро ставили «во фрунт» и с командами «кругом!» и «шагом марш!» выпроваживали восвояси.

Однако мы совместно с Ю. Н. Глазковым, отвечающим за полк, решили использовать нестандартный ход. В это «интересное» время резко поднялись в должностях и званиях «демократы первой и второй волн», как они себя значимо называли. И вот нежданно, в связи с почти полной заменой руководства КГБ СССР, одним из заместителей Бакатина, внезапно возглавившего это ведомство, стал Николай Сергеевич Столяров, бывший до того преподавателем в Академии им. Гагарина (Монино). Через общих знакомых он порекомендовал побеседовать на эту тему с Аркадием Ивановичем Вольским, имевшим в то время — да, впрочем, и до, и после — особый статус и влияние в номенклатурных кругах.

Так вот, после звонка Столярова было принято решение, что с документами и докладом по полку поеду я, фактически собравшийся увольняться и потому независимый человек. Космонавтов же их начальники в министерстве и ВВС могли потом сильно «напрячь» за излишнюю инициативу.

Получив инструктаж от Столярова и Владиславлева, я со справкой, под которой также поставил свою подпись, отправился на Старую площадь, где меня и принял А. И. Вольский. Ю. Н. Глазков, чтобы лишний раз не светиться, остался в машине на стоянке. Аркадий Иванович сразу же принялся за чтение справки, делая пометки для себя. Затем задал мне несколько кратких, уточняющих детали вопросов и поднял трубку «первой кремлевки» — это такие телефоны, которые обычно стоят в кабинетах высоких должностных лиц. Абонента на другом конце я узнал сразу, так как Вольский общался с ним по имени и отчеству.

Разговор принял острый характер, и, если честно, Аркадий Иванович буквально «строил» собеседника, но делал это весьма корректно. С той стороны были слышны какие-то аргументы, затем последовали оправдания. Об этом я догадывался, так как не слышал полностью всех фраз, хотя сидел близко к аппарату и, как радист 1-го класса, обладал неплохим слухом.

Аркадий Иванович стал говорить, что в свое время он лично помогал Юрию Гагарину, и командованию ВВС, и Центру подготовки создать такую летную единицу, чтобы

летчики-космонавты могли поддерживать летные навыки и совершенствовать мастерство.

— И что теперь? — спросил он. — Будете банкиров и коммерсантов возить, а на истребителях «цирк устраивать» ?

В его голосе зазвучал металл, и недовольство было явным. Человек на том конце оправдывался, как школьник, не выучивший материал, но уже ставший грозным Вольский ссылался на первых лиц государства, настаивал отменить решение. С той стороны слышалось:

— Ну как же я могу, я ведь уже издал приказ, и его сложно отменить...

— А вот мы сможем сегодня же отменить принятое нами решение о выделении вам и вашим подчиненным земли в районе X, — возмущенно заявил Вольский и назвал весьма и весьма престижное, как нынче, так и в те времена, место для дачного и коттеджного строительства.

— Аркадий Иванович, ну как же так?! — послышался из трубки жалобный и протяжный голос.

— А вот так! — твердо сказал Вольский.

Дальнейшее повергло меня в шок. Стало ясно, что невидимый мною абонент сразу же сдался, он буквально залепетал:

— Хорошо... мы подумаем... нужно время...

— Я рекомендую сейчас же дать распоряжение об отмене прежнего приказа и сообщить мне его номер! — настаивал Вольский. — И тогда мы с вами уже в эту субботу, послезавтра, поедем выбирать место.

— Ну, хорошо! — тут же прозвучало с другой стороны. — Я перезвоню вам, Аркадий Иванович, через несколько минут!

Пока Вольский что-то записывал и нам подавали чай, я сидел, думал и взвешивал услышанное. «Господи, ну как же так можно, государственный вопрос и личный интерес ставить на одни весы! Тем более уже заранее зная, что личное перевесит...» Я этого просто не мог понять, а Аркадий Иванович, как видно, хорошо знал цену этим начальникам.

Заметив мое состояние, Вольский спросил:

— Видал, каков гусь?! Вот как их надо держать! И он... — Аркадий Иванович назвал своего собеседника, — еще меня спрашивает, дескать, не космонавты ли там приехали жаловаться? Да, так я ему и сказал!

У меня тут же всплыл в памяти образ таможенника Верещагина, сжавшего кулак и сказавшего: «Я их вот так всех держал! Ведь за державу обидно!»

Мы еще успели поговорить на космические темы, но тут звонок прервал нашу беседу. Абонент — это был все тот же высокий чин — радостно сообщил:

— Аркадий Иванович, запишите номер свежего приказа, отменившего прежний. Полк остался за Центром и передаче не подлежит.

После этого он стал спешно выяснять, в котором часу следует прибыть для решения своего земельного вопроса. Когда они с Вольским все обусловили, Аркадий Иванович передал мне листок бумаги, на котором были записаны номер «свежего» приказа и добавил: