Эрнст Вист - Фридрих II Гогенштауфен

Пятидесятилетний мужчина реагирует именно так, как наш автор письма описывает двенадцатилетнего подростка: «Затем он выхватывает меч и приходит в дикую ярость, как будто хочет вонзить его в противника».

Когда автор письма вспоминает о жестоком обхождении с королем и размышляет о том, что свобода, которую тот получит, часто будет выходить за рамки дозволенного, то мы можем видеть пример, подтверждающий это предположение, в одном из эпизодов войны с сарацинами в 1222 году. Фридрих осадил главную крепость сарацин Ято. Его противник, эмир Ибн-Аббад, вместе с двумя сыновьями поспешил покориться императору и просить у него пощады. Император, разгневанный мятежным эмиром, своим поведением заставляет вспомнить приступы ярости царственного ребенка.

Эмир вошел в шатер императора и бросился ему в ноги. Император, увидев его, так сильно пнул эмира, что разорвал ему весь бок острой шпорой. А спустя две недели приказал повесить эмира и его сыновей как бунтовщиков. Внимательный автор письма справедливо увидел и отметил черты характера императора.

После того как папа совместно с канцлером Вальтером фон Пальярой вернул свободу Фридриху, двенадцатилетнего мальчика решили использовать в планах брачной политики папы: Фридриху предложили брак с арагонским королевским домом — таким же вассалом папы, как Фридрих в Сицилии. Еще в 1202 году велись переговоры о брачном союзе с арагонской принцессой Санчей, но тогда никакого результата не достигли.

Теперь же, в 1208 году, переговоры возобновились. В супруги Фридриху наметили двадцатипятилетнюю арагонскую принцессу Констанцию, вдову умершего в 1204 году короля Эммериха Венгерского. Папа потратил немало усилий, пытаясь уговорить четырнадцатилетнего Фридриха на брак с женщиной намного старше его. Исход дела решило обещание короля Арагона выставить в брачном контракте пятьсот арагонских рыцарей. Тогда Фридрих согласился. Он женился не на женщине, а на боевом потенциале в пятьсот кирасиров, надеясь с их помощью освободить собственное королевство, раздираемое множеством группировок, от сарацин, мятежных баронов и мародерствующих немцев.

Папе пришлось постараться, убеждая и своего арагонского ленника, короля Петра II (1196—1213 гг.), в правильности брака между четырнадцатилетним подростком и двадцатипятилетней вдовой. Он писал королю Арагона: «Твое королевское высочество, конечно, знает, что Мы уже заключили договор с Твоей матерью об обстоятельствах брака Твоей сестры и Нашего во Христе возлюбленного сына Фридриха, величественного короля Сицилии, и часто напоминали Тебе об этом в Наших письмах…

Какое небрежение отговаривает Тебя от свершения обещающего счастье союза? Почему Ты переносишь сегодняшнее счастье на завтра? Нет оснований лишать Твою сестру столь великолепного замужества.

Положение жениха очень высоко: от матери он получил титул короля, с благородством его рода дело обстоит не хуже. Он твердо шагает вперед и умножает наследуемое из рода в род величие крови великолепными дарованиями. Он сын и внук императоров, ведь императором был не только его отец, но и дед…

По происхождению жених значительно превосходит Твою сестру. Как написано равными ему цезарями: их мужество опережает их возраст (преступает) окрыленной поступью порог зрелости и чудесно начинает, восполняя прилежанием недостаток лет, первые попытки правления»…

И в самом деле, первые попытки правления четырнадцатилетнего короля впечатляют. В его королевстве следовало навести порядок. Разумеется, в Палермо существовали учреждения центрального управления, семейный совет, придворная капелла и канцелярия. На материковой части должности исполняли капитаны и судейские, а в городах — королевские камергеры. Но все эти чиновники не ориентировались на короля. Отдельные члены совета, прежде всего канцлер, везде пристроили доверенных людей. Доходные места и привилегии раздавались не в соответствии с интересами государства, а для сохранения собственной власти и личного обогащения. Внутри острова царили так называемые горные сарацины (изгнанные в горы или нашедшие убежище под защитой гор). Еще действовали шайки немцев, внося сумятицу в стране. На материковой части сохранялась власть Дипольда фон Швайнспойнта, графа Ачерры. Крупные бароны материковой части упрямо защищали свои привилегии, приходы и латифундии, урвав их алчными руками в период несовершеннолетия короля. Владения короны, на которых держалась королевская власть и от которых наряду с налогами поступали финансовые средства, были самым скандальным образом растрачены. Даже самому папе только благодаря счастливому стечению обстоятельств удавалось время от времени получать компенсацию за расходы по управлению и на военные действия, проводимые в интересах короны. И теперь мальчику надлежало разобрать, упорядочить и привести в равновесие всю путаницу власти и алчности, права и несправедливости!

Первая же коллизия привела к столкновению с папой в вопросе о разделении церковной и светской властей.

Фридрих повлиял на результаты выборов на свободный с декабря 1208 года пост архиепископа Палермо. Это считалось нарушением, поскольку его покойная мать в 1198 году отказалась от права назначать сицилийских епископов. Основанием Фридриху послужил Беневентский договор, заключенный королем Вильгельмом I с папой и расширявший права короля по отношению к сицилийской церкви.

Понимая направленность политики Фридриха, папа в отеческом тоне разъяснил неправомерность Беневентского договора, принятого папой под давлением. И настойчиво указал на заявленный императрицей Констанцией отказ от претензий. В обходительном тоне, но по существу жестко он предостерег правителя от посягательств в будущем на права церкви, напомнив Фридриху — светской властью он обязан исключительно ему, папе.

Королю пришлось отступить. Удивительно, что он вообще противопоставил себя папе, которому в самом деле был обязан своим королевским троном. Были ли тому причиной плохие советчики, как предполагал папа, или юношеское легкомыслие, или стремление вновь получить безраздельную королевскую власть предков, стремление, позволившее забыть о таких моральных ценностях, как благодарность и верность?

Величайшей задачей Фридриха стало возвращение владений королевской короны. Уже в феврале 1209 года он приказал перепроверить раздачу привилегий на Сицилии и в Калабрии, намереваясь потребовать возврата королевской собственности из неправедных рук.

Этим он нажил врагов среди всех, кто владел королевским добром. В их число входили канцлер Вальтер Пальяра и его семья. Юный правитель уже в 1209 году лишил канцлера власти (Вальтер занимал пост архиепископа Катании). Протест папы король оставил без внимания.