Валерий Кубасов - Прикосновение космоса

Обидно? Да, конечно. Если ты затратил столько же усилий и времени на подготовку, если ты уверен, что можешь выполнить задание не хуже своего товарища, трудно смириться с мыслью, что лететь не тебе, а другому...

Прошел через эти испытания и я. Первый раз был дублером Алексея Елисеева, когда мы готовились к полету, в ходе которого был выполнен переход из одного корабля «Союз» в другой. Я назначался дублером и еще несколько раз, в частности при полете советско-польского экипажа по программе «Интеркосмос». Признаюсь, в начале своего пребывания в отряде я считал, что дублер нужен тогда, когда что-то случится с основным экипажем; кто-то, например, серьезно заболел или просто признан негодным по состоянию здоровья. Такие случаи бывали, и вместо основного экипажа летели дублеры.

Возможно иной читатель скажет: а почему бы не решить «проблему» таким образом, чтобы летел тот, кто лучше подготовлен, кого выберут по объективным оценкам инженеры-инструкторы, занимающиеся нашей подготовкой.

На первый взгляд все логично — в полет пойдут лучшие из лучших. Но, согласитесь, в таком случае между экипажами сразу неизбежно возникает далеко не безобидное соперничество. Это может отразиться и на взаимоотношениях людей, создает неспокойную обстановку, психологически изматывает экипажи еще до старта. Так что, я думаю, все же правильнее, когда уже в самом начале подготовки назначаются основной и дублирующий экипажи. Вот и у нас сразу были определены дублеры — Володя Джанибеков и Бела Мадьяри. Хотя и они не теряли надежды полететь — такое чувство всегда теплится в душе у дублера,— я видел, как был удручен Бела Мадьяри после заключительного заседания комиссии. Когда объявили, что наш экипаж по-прежнему рекомендуется в качестве основного, Бела от расстройства даже изменился в лице: до последнего момента надеялся, а вдруг...

И эти чувства оправданы: ведь точно заранее не предскажешь, всегда может что-то произойти и порой происходит. Готовился же Валентин Лебедев полететь в паре с Леонидом Поповым, но в последний момент его заменили Валерием Рюминым...

Бела Мадьяри с большим чувством ответственности нес ношу дублера: он не прекратил свою работу — хотя и мог бы — уже после выхода нашего экипажа на орбиту. Настоящие дублеры, а они у нас именно такие, считают, что должны, оставаясь на земле, быть рядом с теми, кто в полете, помогать им, несмотря на разделяющие их тысячи километров. И не случайно, наверное, Бела и Берци относятся друг к другу с большим уважением.

Еще в 1967 году одна венгерская газета писала о восемнадцатилетнем планеристе Беле Мадьяри: «Кто знает, может быть, он станет космонавтом?» Что ж, журналисты как в воду смотрели: вместе с Фаркашем Бела отлично подготовился к полету, и если космонавт — это человек, обладающий совокупностью необходимых для полета качеств и знаний, то Белу можно с полным правом считать космонавтом.

На пресс-конференции перед стартом журналисты спросили:

— Будь на корабле третье место, кого бы вы хотели видеть рядом с собой?

Вот уж поистине легкий вопрос! Берци тогда отреагировал мгновенно:

— Конечно, Белу Мадьяри!

— Разумеется, Мадьяри! — без раздумий поддержал я напарника,— кто же лучше его готов к этому полету?

...На связи — наши дублеры, советские и иностранные журналисты, аккредитованные при Центре управления полетом.

Нам, советским космонавтам, вопросы зачитывает Володя Джанибеков, а вопросы, предназначенные Берци, передает Бела Мадьяри.

— Каково ваше мнение о венгерском космонавте?

— Я думаю, из него получился хороший космонавт. С самого нашего старта он работал отлично. Быстро освоился в невесомости. Фаркаш умело справляется с экспериментами. Словом, если бы мне еще раз предложили полететь с ним в космос, я бы с удовольствием согласился.

А вот вопрос самому космонавту-исследователю:

— Отличаются ли впечатления о полете по сравнению с тем, как вы его представляли на Земле?

— Да, отличаются! Все оказалось не так страшно. В период тренировок Валерий Кубасов много рассказывал мне о космосе. Честно говоря, я с тревогой ждал встречи с невесомостью. Но все прошло отлично, и мне кажется, что давным-давно живу на орбите.

— Неплохо говорите по-русски,— сделали комплимент Берталану корреспонденты. — Ну а своего командира научили хоть нескольким венгерским словам?

— Чоколом! — отвечаю я приветствием по-венгерски.

— Как на борту сочетается работа с отдыхом? — спрашивают у меня.

— У нас очень мало свободного времени. В короткие минуты отдыха, что бывают в конце суток, делимся впечатлениями о проделанном, слушаем музыку. Кстати, музыку мы все любим слушать и во время работы: нисколько не мешает проведению операций!

— На борту имеется видеомагнитофон,— включается в разговор Берталан,— и очень много кассет к нему. Но «Днепры» показали нам пока только один фильм — некогда, все время уходит на эксперименты, наблюдения.

Кстати, наконец-то сегодня Берталан сделал снимок Венгрии. И хотя это был лишь краешек территории, все равно космонавт-исследователь доволен: ведь трасса орбитального комплекса проходит так, что съемка эта первоначально не планировалась. И вообще Берталан в полном восторге.

— Это чудесно! — отвечает он на вопрос оператора Центра управления полетом о том, как выглядит из космоса Земля. — Глаз не оторвешь. Краски нашей планеты!.. У меня не хватает слов, чтобы описать все по-русски...

— Говори по-венгерски! — под общий хохот замечает Валерий Рюмин.

— Последний раз вы были в космосе пять лет назад. Изменился ли за это время вид Земли из космоса? — задают мне вопрос.

— Сразу трудно заметить что-то вполне конкретное,— отвечаю я, глядя в объектив телекамеры,— но одно определенно можно сказать: загрязнение природной среды усилилось.

— Вы уже второй раз летаете на «Салюте-6»,— спрашивают журналисты Рюмина,— помогает ли прежний опыт?

— Опыт — незаменимая штука,— отвечает Рюмин,— я лично чувствую, чем больше летаешь, тем легче работается!

Когда остается несколько минут до конца отведенного для пресс-конференции первого сеанса связи, Владимир Джанибеков неожиданно предлагает нам задать и свою очередь вопросы журналистам.

— Как в Венгрии встретили полет своего первого космонавта? — сразу принимаю я эстафету.

— С огромным энтузиазмом,— отвечает за корреспондентов Бела Мадьяри. — В газетах фотографии, репортажи, статьи. Венгрия следит за вашим полетом.

Бела, как видно, не растерялся и выручил всех журналистов. После этого я задал нашим журналистам еще два вопроса:

— О чем бы говорили, рассказывали журналисты, если бы оказались в космосе? Кого бы они взяли с собой, если бы в корабле было три места, а на борту уже находились два их коллеги?