Игорь Можейко - Аун Сан

— Так что, когда соберетесь в Японию, будьте уверены, вас будут ждать…

Кто будет ждать? Зачем? Ведь он хочет поехать в Китай, а оттуда в Россию. Если положение станет безнадежным — будем прорываться на север.

— Вы себя плохо чувствуете? Я сейчас вызову врача. Не волнуйтесь, у меня есть верные люди в Бирме, много верных надежных друзей.

— Нет, я пойду. Просто разморило после дождя. Я пойду. — Минами провожает Аун Сана до двери, но не зажигает лампы над входом.

— Итак, можно считать, что мы с вами понимаем друг друга.

Страшно кружится голова.

— Нет, — говорит Аун Сан, — мы друг друга не понимаем.

На улице все тот же изнурительный бесконечный дождь. И темнота. Добраться бы до университета, не свалиться бы по дороге. И, как назло, ни пья на рикшу.

А через несколько дней на подпольном совещании такинов и оставшихся на свободе членов НРП Аун Сан снова услышал Минами. Нет, не самого японца, а его мысли, его слова.

— Послушай, Такин Аун Сан, — говорил один из старых, верных делу такинов. — Ты перепеваешь мысли своих друзей коммунистов, а те уже несколько месяцев как сидят по тюрьмам и не знают, что обстановка полностью переменилась. Теперь уже ясно, что англичане не хотят даже пообещать нам статус доминиона, в случае если мы их будем поддерживать во время войны. А о независимости и говорить не приходится. Так за что же их поддерживать? Почему мы должны проливать кровь за тех, кто пьет ее уже десятки лет?

В комнате застучали дружные аплодисменты.

— Хорошо, вы все тут предлагаете идти за помощью к японцам. И, подозреваю, кое-кто уже был там и слышал их добрые слова. А почему вы не допускаете мысли, что, связав, свою судьбу с Японией, мы не попадем в худшую кабалу, чем были? Посмотрите на север. Что делают японцы в Китае, в Корее, которые и там не скупились на посулы?

— На девяносто процентов английская пропаганда.

— Даже если на десять процентов правда, что тогда делать с нашими идеалами, с нашими мечтами — положить их в карман? Забыть о них?

— Но куда тогда обратиться?

— Мы еще можем бороться собственными силами. Вы все знаете о нашем плане массовых действий.

— Устарел. Нас на свободе осталась горстка. Местные организации тоже остались без руководства. Пройдет несколько лет, прежде чем удастся восстановить кадры. Да и удастся ли?

— Хорошо, если разговор идет о помощи извне, есть и Китай и Советская Россия.

— Китай сам ждет помощи. А Советский Союз далеко. Хорошо говорить о том, что твои друзья коммунисты спасут тебя от империалистов. А практически как это сделать?

— Мы можем послать делегацию в Китай, оттуда пробраться на север… — возражает Аун Сан.

— Но стоит послать делегацию и в Японию. В конце концов мы не собираемся становиться их слугами. Если нам согласны помочь, и помочь для дела, которому мы отдаем все, от помощи отказываться — преступление. Этого нам не простит народ.

И такие встречи, такие собрания — каждый день. Был разговор в студенческом союзе. С честными ребятами, которых меньше всего можно заподозрить в наклонности к предательству интересов народа.

— Как ты можешь возражать против союза с японцами, Такин Аун Сан, — говорили там, — если Советский Союз заключил договор о ненападении с фашистской Германией? Это значит, что и настоящие коммунисты идут на временный союз с врагами, если этот союз направлен на конечную выгоду для пролетариата. Мы тоже за то, чтобы пойти на небольшое отступление и победить в результате.

— Советский Союз не собирается впускать фашистов на свою землю. Вы же предлагаете открыть двери дома для тех, кто пытается поработить весь мир.

— А кто говорит, что мы впустим их. Они нам предлагают оружие, помощь. Почему не взять?

В обшем уже летом сорокового года очень многие из бирманских политиков, от самых правых и до прогрессивных — практически все, кроме части коммунистов, были за то, чтобы согласиться ил сотрудничество с японцами. И все труднее было той горстке противников соглашения, что еще были на свободе, устоять перед этим потоком, не захлебнуться в нем.

И, очевидно, в эти дни мысль о том, что такое соглашение все-таки возможно, посетила впервые Аун Сана. Нет, он не был сторонником ее. Но если положение покажется ему безнадежным, то, как последняя мера, возможно временное соглашение с японцами. Ради блага Бирмы. Ради ее освобождения.

Об этом же и шел разговор в одной из явочных квартир.

— Оставаться в Рангуне слишком опасно. Сам же говоришь, вчера пришлось полчаса крутить по ночному базару, пока оторвался от шпика, — говорил Такин Мья Сейн. — Если тебя сейчас поймают, дадим этим в руки У Со и англичан большой козырь. Ты уже не принадлежишь себе самому, Ко Аун Сан. А партии нужно, чтобы ты остался на свободе.

Решено было попробовать добраться до Китая по дороге, ведущей на север, через качинские княжества, через горы, и там на месте наладить связи с прогрессивными людьми, договориться о совместных действиях, о помощи против англичан, о борьбе с японцами в случае их вторжения.

В те дни Аун Сан еще надеялся на то, что удастся осуществить его «Великий план», а оружие, необходимое для него, достать на севере.

Такин Хла Пе договорился с водителем грузовика, который возил по бирманской дороге грузы, о том, чтобы тот взял Аун Сана к себе напарником. Водитель был свой человек, таким, и согласился на эту операцию без лишних слов.

Но Аун Сан доехал на грузовике только до Инсейна, пригорода Рангуна. Там на дороге был затор. Полицейский пост обыскивал машины, идущие на север. Так и осталось неизвестным, был ли это случайный осмотр, или кто-то донес, что в эту ночь Аун Сан окажется в одном из грузовиков.

Вернее всего, искали оружие. Как только грузовик остановился, шофер выскочил из него и подошел к передней машине. Там ему и сказали, что впереди полицейские. Так что придется подождать минут пять, пока дойдет очередь до грузовика.

Водитель поблагодарил, не спеша вернулся к своей машине, влез в кабину и только тогда прошептал Аун Сану:

— Надо бежать.

— Может, я подожду за кордоном? Обойду его по полю, и ты подождешь меня в ближайшей деревне?

— Нет, не получится. Видишь, они ходят с фонарями вдоль колонны машин и рыскают по полю. Деревьев нет — скрыться негде. Уходи обратно в Рангун, пока не поздно. Видишь, сюда уже идут.

Так провалилась первая попытка выбраться из страны. Но уже через несколько дней удалось найти другой путь. Один из сочувствующих работал в порту, в таможне. И знал некоторых капитанов, тех, что часто заходили в Рангун. С капитаном одного из таких кораблей, старого парохода «Хианьли», что ходил между Калькуттой и Амоем, и удалось договориться. Капитан даже не взял почти ничего за двух «зайцев» (вторым должен был ехать с Аун Саном Такин Хла Мьяин, профсоюзный лидер, который только недавно перед этим выбрался из тюрьмы).