Виктор Лопатников - Горчаков

Как видим, на деле Горчаков более чем кто-либо из российских политиков своего времени был реалистом, государственным деятелем, отдающим и себе, и другим отчет, в каком положении находилось российское государство.

Два разных, отстоящих на десятилетие друг от друга военно-политических конфликта прямо или косвенно сказались на внешнеполитической стратегии России в целом — это Крымская война, а также международный кризис, вызванный восстанием в Царстве Польском. Эхо тех событий долго давало о себе знать. И то и другое необычайно остро затрагивало политическое самолюбие российской элиты. Сближение или разрыв, союзнические отношения или конфронтация обретали тот или иной смысл и оттенки в зависимости от того, насколько и как внешние обстоятельства вписывались в российскую проблематику.

После подписания Парижского трактата международные позиции России выглядели весьма неопределенно. С назначением Горчакова министром иностранных дел эта сложная ситуация усугубилась, поскольку длительное молчание одного из активных участников процесса межгосударственного общения ставило общественное мнение в тупик. В европейской печати выдвигались разные версии, а у западных кабинетов появились поводы для беспокойства. «Россия обижена. Россия сердится», — писали европейские газеты после конгресса в Париже. Упоминалась при этом фраза Горчакова, произнесенная им во времена севастопольского противостояния: «Хотя российская дипломатия и обречена на молчание, но, будучи нема, не останется глухою» [180] Цит. по: Русский биографический словарь. Т. 1. С. 467. . Не исключалась возможность непредсказуемого поведения России, как это уже не раз бывало раньше. Опасались разрастания Российской империи, и для этого имелись веские основания: походы российских войск в Европу и на Восток уже привели к существенным геополитическим изменениям. Географическое положение России и ее холодный климат постоянно толкали ее к расширению своей территории за счет более теплых и плодородных земель. Многие столетия перед российским государством стоял вопрос поначалу о доступе к морским коммуникациям, затем — о возможности пользоваться портами незамерзающих морей… Было немало и других причин, в том числе религиозный фактор, имевший немаловажное, а порой и решающее значение.

Условия мира, в первую очередь нейтрализация Черного моря, существенно усилили недовольство России. Дальновидным западным политикам было ясно, что на Парижском конгрессе их прежнему союзнику и избавителю от тирании Наполеона I, по сути, навязали одну из программных целей внешнеполитического курса: стремление изменить позорные и немыслимые для великой державы условия.

Дополнительное опасение вызывал и другой фактор. Политические противники России, добившись ее военного поражения, не могли предвидеть его тяжелых моральных последствий, сказавшихся на внутренней атмосфере, воцарившейся в империи. Унижение, понесенное государством от бывших союзников и друзей, вызвало волну националистических настроений. Печальные уроки Крымской войны послужили желанным поводом для славянофилов развернуть невиданную ранее патриотическую кампанию.

Для того чтобы умерить общественные страсти, поубавить накал обостренных национальных чувств, требовалось время. Кроме того, в связи со сменой императора происходила болезненная смена правящих элит, шло формирование нового состава правительственного кабинета, предпринимались попытки разобраться с прежним политическим наследием, которое олицетворяли остававшиеся на сцене творцы и исполнители прежней политики. Они все еще были сильны и влиятельны и имели поддержку в обществе. И тем не менее постепенно контуры национальной программы Александра II начали проступать: ее главной составляющей становилось внутреннее реформирование российского государства.

Внешнеполитическое молчание России было прервано через четыре месяца после подписания Парижского трактата. К тому времени произошло много событий, в том числе и такие, которые напрямую затрагивали ее интересы и отгораживаться от которых не имело смысла. Возобновление политических контактов становилось насущной потребностью, и Россия постепенно вернулась к решению межгосударственных проблем, определению своих позиций по международным вопросам. Если воспроизвести хронику политических событий того времени, перед нами предстанет картина непрерывных дипломатических маневров, переговоров, суть которых — преодоление политической изоляции, возвращение России в сообщество наиболее влиятельных государств мира. С самого начала своей деятельности российский министр иностранных дел предложил другим государствам «прийти к согласию и предпринять совместные дипломатические действия в целях примирения, успокоения и гуманности». В своей записке императору Горчаков отмечал: «Мы даже взяли на себя инициативу провозглашения принципа невмешательства и предложили всем державам принять его» [181] Цит. по: Канцлер А. М. Горчаков: 200 лет со дня рождения. С. 330. .

Миротворческие предложения России не были поддержаны, поскольку стратегические цели бывших ее союзников лежали совсем в иной плоскости. Парижский мир инициировал перестройку всей системы межгосударственных отношений. Ансамбль, некогда составленный из стран — участниц Священного союза, разладился. Продержавшаяся с 1815-го до начала пятидесятых годов европейская целостность стала распадаться. Выступления «европейского концерта» отменились сами собой. Не звучали внятно голоса солистов. Претенденты на должность главного дирижера были небесспорны.

Новые проблемы вырастали перед европейскими кабинетами и их лидерами. Задача состояла в том, чтобы наметить стратегию поведения, определить союзников, отмежеваться от противников и, что самое сложное, найти приемлемый подход к осуществлению своей политики.

Шатким оказалось положение Австро-Венгрии — «лоскутной империи», в состав которой входили немцы, славяне, венгры, итальянцы. Для монархии, утратившей своих прежних друзей и союзников, наступал изнурительный период борьбы за целостность империи.

Англия, предпочитая быть над схваткой, придерживалась стратегии и тактики «разделяй и властвуй», в первую очередь отстаивая защиту собственных интересов, сохранение мирового лидерства, расширение колониальных владений.

Османская династия, раздираемая борьбой кланов за власть, оказавшаяся перед лицом нараставшего национально-религиозного неповиновения христианских народов, вела отчаянную борьбу за выживание.

Разделенные народы Апеннинского полуострова, веками связанные общностью культуры, религии, языка, более чем когда-либо проявляли стремление к национальному единству.