Джим Уайт - Джеймс Хэрриот. Биография

Целых полчаса мы звали его истошными голосами, — из наших сложенных рупором ладоней вырывались сдавленные крики: «Бо-о-ди-и-и! Бо-о-ди-и-и!» Стало темнеть, я вглядывался в сереющую даль, и до меня доносился лишь голос отца, который к этому моменту превратился в хриплое карканье. Мы почти потеряли надежду, как вдруг в сгущающейся тьме я заметил маленький коричневый комочек на противоположном холме. Я побежал туда и поймал пса в тот момент, когда он вгрызался зубами в разлагающийся труп кролика.

Лучшим другом Боди была собака Рози, Полли, сука лабрадора с мягким характером, которая, как и ее искрометный приятель, много фотографировалась вместе с Альфом. По отношению к Полли Боди вел себя как истинный джентльмен, всегда уступая ей право первой схватить печенье, которое отец носил в карманах во время прогулок с собаками. Глядя на Боди, терпеливо стоявшего рядом с Полли, трудно было поверить, что это тот самый хулиган, который кидается на каждого кобеля, попадающегося ему на пути.

С возрастом энергии у Боди значительно поубавилось, он стал лентяем и отказывался ходить на прогулки. Однако Альф не позволил ему полностью деградировать. Он на руках уносил Боди подальше от дома, не оставляя псу другого выхода, кроме как возвращаться домой на своих четырех лапах.

Несмотря на эти антисоциальные черты характера, Боди был очаровательным псом, и его усатая физиономия повсюду сопровождала Альфа. Боди часами терпеливо сидел рядом с ним — под стулом, когда он писал в кабинете, или у его ног, когда он смотрел телевизор. Хотя Альф часто называл своего маленького друга «сумасбродом», он его очень любил.

Боди, переживший своего хозяина на восемнадцать месяцев, был верным товарищем Джоан после смерти Альфа. В 1996 году у него развилась почечная недостаточность, и мне пришлось взять на себя печальную обязанность усыпить его. В тот момент я невольно вспомнил самого первого пса отца, Дона, который тоже умер от почечной недостаточности за пятьдесят три года до смерти Боди. Первая и последняя собаки Альфреда Уайта — два по-своему разных характера, оба временами трудные, но каждый из псов был замечательным и верным товарищем.

В 1990 году Альф сказал в телевизионной передаче: «Ветеринары иногда ведут себя со своими собаками так же глупо, как многие наши клиенты, которые трясутся над своими любимцами!» Это заявление, безусловно, относится и к самому Альфреду Уайту. Он много времени посвящал своим собакам. Всякий раз, когда Альф и Джоан планировали какие-то поездки или отпуск, главным вопросом было благополучие собак. Только в самых крайних случаях он пристраивал их в питомники. В Великобритании Альф с Джоан останавливались только в тех гостиницах, где принимали постояльцев с собаками. Где бы они ни появлялись, их неизменно сопровождали один-два лохматых товарища.

За долгие годы работы в практике Альф не раз слышал: «Вы уж подлечите этого пса, мистер Уайт. Для моей хозяйки он гораздо важнее, чем я!» Альф сам любил собак и видел зерно истины в этих словах. Джеймс Хэрриот трогательно пишет об удивительной связи между людьми и их питомцами. Реальный человек, Альфред Уайт, мог бы сам оказаться на страницах своих книг.

В середине 1980-х в практике Синклера и Уайта происходили огромные перемены, и работа с мелкими животными приобретала все большее значение. К этому времени Альфу, которому было под семьдесят, стало трудно — что вполне естественно, — гнаться за современными технологиями, и он оставлял более сложные случаи свои молодым коллегам. Однако он по-прежнему проявлял живой интерес и наблюдал за операциями, которые сам делать не собирался. Альф понимал, что не успевает за стремительным развитием своей профессии, но, тем не менее, у него еще оставались свои поклонники среди клиентов практики. Многие, как и раньше, высоко ценили его внимательное и заботливое отношение к каждому случаю, — это качество популярного ветеринара неподвластно времени.

Кое-что еще в практике было неподвластно времени — Дональд Синклер. Теперь, когда финансовое благополучие Альфа не зависело от ветеринарной практики, он более спокойно смотрел на чудачества своего партнера.

Однажды днем в клинике царило непривычное затишье, и Дональд заявил ему:

— Альфред, я не понимаю, зачем мы платим всем этим помощникам. Сейчас уже нет такой тяжелой работы, как раньше. Я мог бы в одиночку управлять этой клиникой.

Альф поднял брови. Он хорошо знал своего партнера, но это заявление его удивило.

— В одиночку? Ты уверен, Дональд? — ответил он, прекрасно понимая, что ветеринария — одна из самых непредсказуемых профессий.

— Абсолютно, Альфред! Тебе, безусловно, не нужно приходить завтра. Возьми выходной!

— Ты точно уверен?

— Да, Альфред, иди домой!

На следующее утро в клинике Синклера и Уайта катастрофически не хватало персонала. Два помощника и я уехали на срочные вызовы, и в довершение картины наша секретарша заболела гриппом. Без десяти девять Дональд Синклер неторопливо вошел в тихую пустую клинику.

Вскоре у «работающего в одиночку» ветеринара появилась компания. В считаные минуты в клинике на Киркгейт, 23 воцарился хаос: приемную заполнили клиенты, и вдобавок к всеобщему гвалту телефон трезвонил, не переставая.

Мы сохранили на память журнал за тот день, и там есть, что почитать. За полчаса поступило около двадцати звонков, в это же время в клинику пришли несколько клиентов, которым требовалась неотложная помощь. Среди поступивших вызовов были окоты, сломанные ноги, требовалось усмирить лошадь, еще был жеребенок с порванным глазом, несколько случаев наложения швов, и все это время в клинику шли и шли люди с животными — среди них сумасшедшая афганская борзая, которая беспрерывно лаяла. С каждой новой записью в журнале почерк становился все корявее и неразборчивее. Бенефис одного ветеринара явно шел не по плану.

Вскоре у Альфа зазвонил телефон. Напряжение было почти осязаемым, когда он снял трубку.

— Альфред? — В голосе его партнера звучало отчаяние.

— Да, Дональд? — ответил он.

— Приходи сюда — прямо сейчас!

— Что случилось, Дональд? Много клиентов? — В трубке отчетливо слышались крики и лай собак.

— Много?! Да тут черт знает что творится!

— Ты один? Там что, нет никого из помощников?

Голос сорвался на визг:

— Ни единой чертовой души!

В те дни Альф часто предавался раздумьям. На его глазах постепенно исчезала та ветеринарная практика, которую он знал. Мелкие семейные фермы отходили от дел, их объединяли в более крупные хозяйства. Состоятельные люди покупали старые каменные постройки и превращали их в красивые современные дома. Тот старый Йоркшир, который Альф знал и любил, — образ жизни, который он увековечил в книгах, — медленно уходил в прошлое.