Федор Раззаков - Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

В конце октября 1977 года группа советских поэтов приехала в Париж для участия в большом вечере советской поэзии. Среди поэтов были К. Симонов, Е. Евтушенко, О. Сулейменов, Б. Окуджава, В. Коротич, М. Сергеев, Р. Давоян. Волею судьбы включили в эту делегацию и Владимира Высоцкого. На том вечере присутствовали две с половиной тысячи человек, и такой огромной аудитории Высоцкий читал свои стихи. По словам Р. Рождественского, видевшего это выступление Высоцкого, а он выступал на вечере последним, оно «было не точкой, а восклицательным знаком».

Не находя у себя на родине выхода к широкой аудитории на страницах печати, Высоцкий старался компенсировать это своими концертами. Год за годом количество их вновь стало расти (1975-й — 27 концертов, 1976-й — 40), и в 1977 году эта цифра достигла 50. Среди песен этого года и знаменитая «Конец охоты на волков», и «Пожары», и «Речка Вача». Но программной песней этого года можно смело назвать «Райские яблоки». Спеленутое бессилием и перед тяжким недугом алкоголизма, и перед цензурой со стороны властей, сознание Высоцкого все чаще обращается к теме ухода из этой жизни, к теме смерти:

И чем громче раздавались вокруг Высоцкого литавры в честь «самого гуманного в мире общества развитого социализма», тем более возникало в нем желание написать горькую правду об этом обществе:

Старческий маразм 70-летнего Леонида Брежнева и его страсть к золотым орденам, проявившаяся в прошлом году, когда престарелый генсек собрал на свою грудь орденов и медалей чуть ли не со всего света, в этом году успешно продолжилась. 14 апреля Брежневу торжественно вручены комсомольский билет № 1 и высшая награда ВЛКСМ — Золотой почетный знак. 16 ноября Брежневу вручили еще одну золотую награду — медаль имени Карла Маркса.

За день до вручения Леониду Брежневу этой награды в далеком Париже Владимир Высоцкий сорвался в новое «пике». Случилось это во время гастролей Театра на Таганке во Франции, которые начались 11 ноября. Последняя декада гастролей проходила в Марселе, где театр должен был показать зрителям «Гамлета». То, что произошло в те дни, описывает свидетель тех событий В. Смехов:

«Накануне финального «Гамлета» — ЧП! Сорвался принц — Высоцкий. За ним снарядили погоню. Любимов с Боровским (главный художник театра) отчаялись догонять: от кабака к кабаку, от улицы к улице. Высоцкий с приятелем убегают. Бешеная езда на такси. Вот мелькнули знакомые силуэты. Наконец встреча состоялась, и ничего интересного в ней не было. Ни для Любимова, ни для Высоцкого. Были только глухая злость, злая тревога и тревожное колотье в груди у каждого. Смирился буйный дух, и «Гамлет» состоялся. Но что это был за спектакль!

…За кулисами — французские врачи в цветных халатах. Жестокий режим, безмерные страдания больного Высоцкого. Уколы, контроль, нескрываемая мука в глазах. Мы трясемся, шепчем молитвы — за его здоровье, чтобы выжил, чтобы выдержал эту нагрузку. Врачи поражены: человека надо госпитализировать, а не на сцену выпускать… Когда все было позади, Любимов сообщил «господам артистам»: «Такого «Гамлета» я ни разу не видел! Это была прекрасная роль! Так точно, так глубоко Володя никогда… да близко рядом я не поставлю ни один спектакль!» А за полчаса до начала, когда и зал в Марселе был полон, и Высоцкий с гитарой уже устроился у сцены, Юрий Петрович позвал всю команду за кулисы. Очень хорошо зная, какие разные люди перед ним и кто из них как именно его будет осуждать, он сказал нам жестко, внятно, и голос зазвучал как-то враждебно: «Вот что, господа. Вы все взрослые люди, и я ничего не собираюсь объяснять. Сейчас вам идти на сцену. Соберитесь и — с богом. Прошу каждого быть все время начеку. Врачи очень боятся: Володя ужасно ослаблен. Надо быть готовыми и надо быть людьми. Иногда надо забывать свое личное и видеть ситуацию с расстояния. Высоцкий — не просто артист. Если бы он был просто артист — я бы не стал тратить столько нервов и сил… Это особые люди — поэты. Но мы сделали все, чтобы риск уменьшить. И врачи, и Марина прилетела… И еще вот что. Если, не дай бог, что случится… Вот наш Стае Брытков, он могучий мужик, я его одел в такой же свитер, он как бы из стражи короля… и если что, не дай бог… Стае появляется, берет принца на руки и быстро уносит со сцены., а король должен скомандовать, и ты, Вениамин, выйдешь и в гневе сымпровизируешь… в размере Шекспира: «Опять ты, принц, валяешь дурака? А ну-ка, стража! Забрать его…» и так далее… ну ты сам по ходу сообразишь… И всех прошу быть как никогда внимательными… Надо, братцы, уметь беречь друг друга… Ну идите на сцену… С богом, дорогие мои…»

Еще один коллега Владимира Высоцкого по театру, актриса Алла Демидова, дополняя рассказ В. Смехова, писала: «Помню, на гастролях в Марселе Володя «заболел», сорвался, пропал. Мы его искали всю ночь по городу, на рассвете нашли. Прилетела из Парижа Марина. Она одна имела власть над ним в таком состоянии. Он спал, приняв снотворное, в своем номере до вечернего «Гамлета», а мы репетировали новый конец спектакля, на случай, если Высоцкий не сможет выйти на сцену, если случится непоправимое. Спектакль начался. Так гениально Володя не играл эту роль никогда — ни до, ни после. Это уже было состояние не «вдоль обрыва, по-над пропастью», а по тонкому лучу через пропасть. Он был белый, как полотно. Роль, помимо всего прочего, требовала еще и огромной физической затраты энергии. В интервалах между своими сценами он прибегал в мою гримерную, которая была ближе всего к кулисам, и его рвало в раковину сгустками крови. Марина, плача, руками выгребала это».

Как уже писалось выше, за эти французские гастроли, за спектакль «Гамлет» Таганка получила специальное поощрение французских журналистов. Сам Владимир Высоцкий, вспоминая через два года эти гастроли, рассказывал своим слушателям: «Гастроли прошли с очень большим успехом. И опять я об этом говорю, потому что, кроме единственной публикации в «Литгазете» совсем не по поводу гастролей, в прессе материалов не было. В «Литературной газете» употребили две цитаты из двух единственных критических статей из сорока, которые вышли во Франции. Таким образом, создали впечатление у читателей, что наши гастроли там провалились. Это — неправда. Гастроли прошли великолепно. И французы говорили, что за последние десять лет не было такого успеха у драматического театра. И свидетельством тому была высшая премия французской критики за лучший иностранный спектакль года».