Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие

Ножкой "гриба" являлся ствол шахты с внутренним диаметром 7 метров, а наружный, с учетом тюбингов и бетона, доходил до 8,5 метров. Роль шляпки "гриба" выполнял заглубленный на 3 метра двухъярусный оголовок, диаметр которого составлял 20 метров. В оголовке размещалось все оборудование: газобаллонная аппаратура для создания предварительного наддува в баках, электросиловое оборудование, аппаратура системы испытаний и пуска ракеты. Огромные размеры всего сооружения делали его недостаточно защищенным от сейсмических воздействий, а для доведения оголовка до уровня стойкости к сейсмонагрузкам ствола требовались огромные материальные затраты. Именно по этой причине существовавшие ОСы были далеки от совершенства.

Наверное, лучше всех это понимал Главный. Но пока еще, кажется, даже не просматривалась постановка задачи на будущее. А между прочим, как вскоре стало ясно, новое направление уже зарождалось и накапливался нужный опыт, но не в контексте усовершенствования шахтных стартов, а в создании новой ракеты, принципиально отличной от ракет первого поколения.

Шахтные стартовые комплексы стали мощным оружием не только в руках военных. Отрезвляюще действовали они, в первую очередь, на умы политиков. Руководство страны при любом удобном случае пыталось продемонстрировать мощь новейшей техники и не только с трибуны Организации Объединенных Наций, когда Н.С. Хрущев сделал нашумевшее сенсационное заявление. Заигрывая с вождем острова Свободы, в начале 60-х годов он привез в Бологое (между Москвой и Санкт-Петербургом), где размещалась дивизия, на вооружении которой находились ракеты Р-16, Фиделя Кастро. Высокая делегация спустилась в шахту, и кубинский лидер на хвостовом отсеке первой ступени ракеты оставил свой автограф — расписался отверткой.

Имя генерала Шарля де Голля было широко известно в Советском Союзе и связано с совместной борьбой СССР и Франции против фашизма. Летом 1966 года он был, уже в ранге президента Франции, с визитом в Советском Союзе. Состоявшиеся переговоры сыграли важную роль в истории советско-французских отношений в деле разрядки напряженности, обеспечения европейской и международной безопасности. Отдавая должное Герою Сопротивления Франции, боровшемуся за независимость своей страны, и учитывая дружеские чувства к СССР, правительство впервые в истории ракетной техники пригласило главу капиталистической державы Президента Франции посетить космодром Байконур, где предполагалось показать мощь отечественной техники и продемонстрировать запуск ракет.

На Байконур де Голль должен был лететь из Новосибирска, где он посетил Академгородок. Визит такого уровня, как и положено, освещался большой группой журналистов. Естественно, в те времена не могло быть и речи о возможности присутствия их на космодроме. Для того, чтобы направить пишущую братию по ложному следу, применили элементарную хитрость — объявили, что де Голль летит в Ленинград. С Новосибирского аэродрома стартовали два самолета: один на Байконур, другой — в "колыбель революции" — Ленинград. В результате Президент Франции увидел то, что ему пришлось лицезреть один раз в жизни, а беспокойная команда журналистов увидела, очевидно, не в первый раз красоты Северной Пальмиры.

Однако перед визитом пришлось "попотеть" не только стартовым командам. Дело в том, что качество полигонных транспортных магистралей — бетонированных дорог явно не отвечало "президентским нормам". Поэтому де Голля решили доставить из административного центра космодрома — города Ленинска на наблюдательный пункт с помощью мотовоза, которым обычно каждый день возили на работу и обратно сотрудников, участвовавших в работе на стартовых площадках. А поскольку посадочная площадка вообще не отвечала никаким нормам, то пришлось соорудить специальную. Оборудовали и специальный вагон. Кстати, с тех пор эта, вошедшая в историю космодрома как "Деголевка", посадочная площадка используется при следовании работников полигона в районы стартовых и технических позиций.

Для встречи Президента на аэродроме впервые в истории космодрома был выстроен почетный караул. Визит продолжался два дня. После осмотра космической техники Шарль де Голль был приглашен на пуск ракет.

Делегацию Советского Союза на показе ракетной техники возглавлял лично Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Он же в процессе подготовки ракет к старту давал де Голлю своеобразные интервью — пояснения. Представляя государство как политический деятель, показал себя отнюдь не дилетантом в технических вопросах, обнаружив хорошую осведомленность в вопросах ракетной техники. По свидетельству очевидцев, Л.И. Брежнев очень ловко "обрабатывал" де Голля, со знанием дела характеризуя тактико-технические данные демонстрируемых ракет, и если где-то "загибал", то явно умышленно в сторону завышения боевых возможностей ракет, чтобы произвести большее впечатление на гостя. Так, он заявил, что уровень готовности ракет соответствует тридцати секундам, в то время как он был равен трем минутам. Этому способствовало и то, что репортаж о командах шел с временной задержкой, то есть слово "Пуск" произносилось через две минуты тридцать секунд после нажатия кнопки "Пуск".

Вначале Президент присутствовал при запуске ракеты Р-7 конструкции С.П. Королева. Из янгелевских машин планировалось продемонстрировать только пуск ракеты Р-16. Но видя на лице эмоционального француза выражение крайнего удивления, произведенное грандиозным зрелищем старта ракеты, решили "подлить масла в огонь", усилить впечатление, показав старт из шахты ракеты Р-36, которая была на всякий случай подготовлена к пуску. О чем и уведомили высокого гостя из Франции.

Через некоторое время из газоходов вырвались клубы густого дыма и языки пламени. Ракета выходила из шахты. Оглушительный рев реактивного двигателя и неповторимый гул, сопровождавшийся резким треском, потрясли округу. Невольно становилось жутковато, когда многотонная громадная сигара, набирая скорость и прорезая своим острием плотную завесу облаков, устремилась вверх. Сила, мощь и опасность слились воедино в этом движении.

Бывалый генерал буквально потрясен увиденным зрелищем. Обращаясь к сопровождавшему его сыну Филиппу, капитану первого ранга (а он как военный человек, несомненно, мог дать авторитетную оценку случившемуся), де Голль только и смог выдохнуть:

— Колоссаль!

А затем еще несколько раз повторил:

— Колоссаль! Колоссаль!

Придя в себя и справившись с нахлынувшими чувствами, Президент без обиняков и реверансов через переводчика обратился к сопровождавшим его руководителям Советского государства: