Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие

"Имеющиеся разговоры, кто главнее — ОКБ или завод, право же, не имеют практического смысла и, если хотите, являются вредными".

Следует отметить, что при М.К. Янгеле вопросы взаимоотношения КБ — завод приведенным заявлением были узаконены раз и навсегда. И в этом была большая заслуга руководителей двух мощных коллективов. Директором завода в 1952–1961 годах до перевода в Москву был Леонид Васильевич Смирнов.

Однако была одна очень большая проблема, связанная с особенностями проектирования принципиально нового образца техники. Из авиации пришла отработанная схема рождения машины: первые ее экземпляры создаются на опытном производстве конструкторского бюро и потом после принятия самолета в эксплуатацию, отдаются в массовое изготовление на серийный завод.

Вначале и в ОКБ начали создавать свое опытное производство. Конечно, задачи у него были не такие масштабные и начинать пришлось с нуля. Дело это при наличии огромного гиганта, на территории которого необходимо развертывать собственное производство, было не простое. Развивалась тенденция неопределенной ситуации — параллельно должны были функционировать два производства. В одном, опытном — разрабатывали новые технологии, имея для этого ограниченные возможности, а затем в цехах промышленного гиганта начиналось их переосмысливание с учетом более широких возможностей и перехода к серийному производству. Естественно такое положение очень сильно усложняло взаимоотношения между ОКБ и заводом и порой тормозило апробирование закладываемых в конструкцию новых идей.

Решение укоротить сложившуюся и проверенную практикой проектирования цепочку: конструкторское бюро — опытное производство — серийный завод, превратив ее в жесткую связку: конструкторское бюро — крупнейший серийный гигант, было очень и очень не простым. У этой идеи нашлось достаточно много противников, в том числе и среди ближайших соратников Главного конструктора — его заместителей. Вот одно из этих мнений:

"…В то время любое ОКБ считало обязательным иметь в своем составе экспериментальное производство. Так развиваться намечали и мы. Стремительные темпы становления нашей техники подсказали лучшее решение: передать экспериментальное производство заводу. Кое в чем потом, да иногда и сейчас, мы терпим ущерб, но в общем-то, с государственных позиций, безусловно выиграли".

О том, что это решение пришло не просто, свидетельствует тот факт, что обсуждение вопроса о передаче функций опытного производства заводу было вынесено в самые высокие инстанции.

"Мы решили, — пишет А.М. Макаров, — экспериментальное производство оставить за заводом. Янгель пошел на такой риск, хотя его ближайшие соратники Будник, Ковтуненко, Герасюта и другие были категорически против этого. Мы со Смирновым и Янгелем вышли к Устинову. Дмитрий Федорович мгновенно отреагировал:

— Что это даст?

Были представлены техническое и экономическое обоснования: сроки выпуска изделий значительно сокращаются, уменьшается их стоимость. Нас поддержали. Жизнь подтвердила мудрость этого решения: каждые два-три года мы выпускали новые ракеты, которые по многим параметрам не имели аналогов в мировой практике".

Однако будем откровенны и через десятки лет не все участники тех событий оценивают этот акт однозначно. Конечно в нем несомненно были и свои отрицательные моменты. Одно дело приказывать, другое — просить, даже если обращение встречает большое понимание.

Министерский план и после этого решения оставался основой деятельности завода, определялся и спускался свыше и сердцевиной его являлся серийный выпуск ракет. Но образец, принятый на вооружение для ее разработчиков — уже пройденный этап. Они осуществляют только авторский надзор за соблюдением технологии изготовления ракет в цехах завода и шефский контроль в воинских частях за процессом их эксплуатации.

У создателей очередной новой ракеты заботы другого плана. Им необходимо прежде всего в лабораториях и на стендах проверить правильность заложенных решений и функционирование предлагаемых узлов. Экспериментальная проверка и отработка их проводилась на опытных конструкциях по начальным буквам, получившим индекс "ОК", которые имитировали отдельные узлы и изготавливались на заводе. А это уже для цехового руководства план второго сорта, за который "шкуру снимать" не будут. В крайнем случае сделают замечание. Поэтому изготовление трудоемких единичных конструкций, требовавших создания новых технологий в цехах серийного производства, иногда затягивалось настолько, что в них практически отпадала необходимость, так как на испытательные стенды поступали уже натурные узлы. Причина, приводившая к подобным ситуациям, довольно проста: в опытном производстве экспериментальные узлы изготавливаются обычно по упрощенным технологиям и многое в этом случае зависит от искусства мастеров своего дела, а не стандартных технологий. И, как результат, известны, например, случаи, когда на статические испытания для выдачи заключения о прочности создаваемых конструкций поступали узлы, первоначально задуманные в качестве опытных образцов для проведения предварительных испытаний. В итоге такой важный этап как процесс экспериментальной отработки сам себя изживал. Известны и случаи отказа руководством завода внедрять новые технологии, отработанные в смежных, например авиационной, отраслях. Именно такая судьба постигла историю создания наконечника для самой тяжелой головной части (о чем упоминается в соответствующем месте), когда не только технологическими службами, но и на уровне директора завода конструкторам было отказано в решении проблемы качественного склеивания между несущей металлической арматурой и теплозащитным покрытием.

Тут, как говорится, что было — то было. Из песни слов не выкинешь. И это вполне, даже чисто на человеческом уровне, объяснимо. Трудности не возникают только там, где ничего не делают, только тогда не бывает проблем. Но одним из важнейших достижений тандема ОКБ — завод явилось то, что союз конкретизировал и общность целей, и отстаивание общих интересов. А это проявлялось прежде всего на макроуровне — в вышестоящих инстанциях.

Во внешних сферах, и в первую очередь в министерстве Главный конструктор и директор завода выступали единым фронтом, отстаивали единые позиции. И если возникали какие-то предложения заводу, не касавшиеся тематики конструкторского бюро, то А.М. Макаров всегда предварительно, прежде чем принять решение, обсуждал вопрос с М.К. Янгелем. На микроуровне, конечно, было намного сложнее, и могло проявиться на всех этапах контактов — от рядовых исполнителей до руководителей любого уровня.