Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Не только Никсон, но и Киссинджер счел необходимым, хотя, видимо, и по своим собственным соображениям, вновь вернуться к недавней кризисной ситуации в наших отношениях.

В беседе со мной (4 ноября) он сказал, что накануне они с президентом попытались по-отчетливее представить себе, как события последнего времени могли быть восприняты в Кремле, и поняли, что постановка с советской стороны вопроса о кризисе доверия могла быть достаточно оправданной и обоснованной. Действия Белого дома были вызваны стечением ряда обстоятельств и опасениями в отношении возможных односторонних действий СССР, которые (опасения) оказались затем необоснованными и преувеличенными.

Однако в ретроспективе, подчеркнул он далее, мы с президентом видим, что допустили ошибку, когда поторопились с введением повышенной боевой готовности в войсках. Нервы у генерального секретаря оказались крепче, чем у президента. Мы теперь понимаем, что нанесли тем самым серьезный ущерб советско-американским отношениям. Этого отрицать нельзя. Главное сейчас не усугублять этот ущерб дальнейшими взаимными упреками и обидами, ибо мы признаем возможный крупный промах с американской стороны. Давайте смотреть вперед и способствовать поддержанию и развитию всего того конструктивного и положительного, что сохранилось в наших отношениях, а позитив выходит за рамки одного Ближнего Востока.

Киссинджер все же не договаривал до конца. Он руководствовался прежде всего своими целями. О них он с редкой откровенностью написал в мемуарах: „Мы, США, не хотели платить за советско-американскую разрядку монетами, взятыми из американского геополитического позитива на Ближнем Востоке".

Яснее не скажешь. Но он, тем не менее, хорошо понимал необходимость дальнейшего сотрудничества с СССР в других важных вопросах. В целом же можно сказать, что разрядка выдержала испытание ближневосточным кризисом 1973 года, хотя и дала свои первые трещины.

Ситуация вокруг Никсона внутри страны осложнялась. 10 октября вице-президент Спиро Агню из-за разразившегося скандала, в котором он оказался замешанным, был вынужден уйти со своего поста. Кризис исполнительной власти в США становился все очевиднее.

Личное положение Никсона, сказал мне сенатор Фулбрайт, резко ухудшилось после его распоряжения отправить в отставку специального прокурора по „уотергейтскому делу" Кокса и министра юстиции Ричардсона, поскольку многие считали, что президент пытался таким образом скрыть допущенные им серьезные нарушения американских законов. Сенатор заметил, что Никсон в последнее время постоянно находится в крайне нервозном состоянии из-за беспрецедентных нападок на него средств массовой информации. Фулбрайт был убежден, что и недавняя акция Белого дома по объявлению повышенной боевой готовности вооруженных сил явилась импульсивной реакцией президента, а не результатом серьезно обдуманного шага.

На Брежнева (которому свойственны были порывы сентиментальности) произвели впечатление откровенные высказывания Никсона в беседе со мной по поводу переживаемых им трудностей и доверительный тон этих высказываний. Он послал (10 ноября) личное письмо Никсону, которое заканчивалось следующими словами: „Хотелось, как говорят, по-человечески пожелать Вам энергии и успеха в преодолении всякого рода сложностей, причины которых на расстоянии не так-то легко уяснить. По понятным причинам наши пожелания успеха относятся, прежде всего, к области развития советско-американских отношений. Наша готовность идти вперед по пути решительного улучшения советско-американских отношений не уменьшилась в результате событий на Ближнем Востоке".

Через четыре дня президент, опять же наедине, сказал мне, что он самым внимательным образом ознакомился с последним письмом Брежнева. Он готовит свой ответ, но хотел бы сейчас без каких-либо формальностей поблагодарить Генерального секретаря за то, что он, пожалуй, единственный из руководителей всех других государств, включая и союзные США страны, нашел простые человеческие слова, чтобы подбодрить в связи с теми трудностями, которые ему сейчас приходится преодолевать в собственной стране.

Я прошу передать Генеральному секретарю, сказал он, что такое нескоро забывается и что я полон решимости, несмотря на некоторые наши недавние размолвки и упорную оппозицию определенных внутренних и внешних сил, идти по пути развития и укрепления советско-американских отношений.

В тот день президент был как будто в неплохом настроении, но выглядел он все, же очень усталым: продолжавшаяся шумиха вокруг „уотергейтского дела" давала о себе знать.

Тем временем новым вице-президентом США стал Форд, которого выдвинул на этот пост Никсон вместо ушедшего в отставку Агню. В начале декабря я передал Форду поздравления советского руководства по этому случаю.

Поблагодарив, Форд сказал, что в ближайшее время будет по поручению президента в основном заниматься внутренними делами, он всегда интересовался внешней политикой и надеется, что сможет внести свой вклад в развитие Советско-американских отношений.

13 декабря Никсон опять пригласил меня в Белый дом для беседы один на один. Встреча носила необычный характер как по содержанию, так и по форме. Высказывания президента на этот раз, особенно по некоторым внутренним аспектам, были порой весьма откровенными.

Вначале он заявил, что придает большое значение дальнейшему развитию событий на „беспокойном" Ближнем Востоке и в этой связи перспективам работы открывающейся вскоре в Женеве мирной конференции по Ближнему Востоку {9} 9 Эта конференция открылась 17 декабря. Вначале в ее работе приняли участие Громыко, Киссинджер, другие министры иностранных дел. Хотя конференция продолжалась недолго и без видимых результатов, ее значение состояло в том, что впервые удалось свести за одним столом переговоров арабов и израильтян. . Президент сказал, что в последние дни он много размышлял над складывающейся ситуацией как в международном, так и внутреннем плане, поскольку Израиль и поддерживающие его силы внутри США весьма влиятельны и это сказывается на американской политической жизни.

Затем президент довольно неожиданно для меня весьма критически оценил политику Израиля, который, по существу, не хочет прекращения войны. Израиль и произраильские круги в США, сказал он, стремятся не допустить улучшения советско-американских отношений; они видят благо в постоянной конфронтации между СССР и США. Никсон заметил, что пришел к таким выводам совсем недавно, ибо вначале даже не допускал мысли, что у Израиля могут быть такие далеко идущие цели.