Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

На протяжении всего года продолжался, хотя и непросто, советско-американский диалог по выработке — на основе владивостокской договоренности — нового долгосрочного соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений. В марте вступила в силу конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсического оружия и об их уничтожении. США и СССР согласованно выступили на Женевской конференции по рассмотрению действия договора о нераспространении ядерного оружия, а в августе параллельно внесли в Комитет по разоружению в Женеве согласованный проект конвенции о запрещении военного использования средств воздействия на природную среду. Продолжались двусторонние переговоры по вопросам, связанным с проведением ядерных взрывов в мирных целях.

Администрация США, несмотря на серьезные сложности внешнеполитического и внутреннего порядка, придерживалась в основном, хотя и с колебаниями, курса на разрядку, который был унаследован Фордом от Никсона. Форд принял и „доктрину Киссинджера" о поддержании „баланса сил" как основу внешнеполитической стратегии США, особенно применительно к „треугольнику" США-СССР-КНР в дополнение к своей собственной философии о необходимости „сильной Америки".

К концу 1975-го — началу 1976 года в США резко активизировалась — в силу специфики внутриполитической борьбы накануне президентских выборов — деятельность различных сил, выступающих против разрядки (сионистские круги, профсоюзная верхушка, консерваторы всех мастей и связанная с ними „большая пресса"). В результате внешняя политика США и ее американо-советский аспект стали подпадать под прямое воздействие предвыборных соображений, становиться объектом безответственной предвыборной демагогии, что начинало заметно сдерживать Белый дом в отношении новых крупных шагов или соглашений с СССР, которые могли бы вызвать дискуссию в предстоящий до выборов период. Главные противники Форда в предвыборной борьбе — Рейган и Уоллес — не скрывали своих намерений и дальше активно использовать лозунг, призывающий "изменить разрядку в пользу США". Вопрос о разрядке постепенно стал превращаться в глазах стратегов предвыборной кампании в довольно "спорный вопрос" с точки зрения успеха на выборах.

Немаловажным фактором в усилении в 1975 году негативных тенденций в отношении политики разрядки, кроме постоянно действующего идеологического фактора, был „кризис" исполнительной власти, т. е. довольно сильное ослабление в сравнении с предыдущими администрациями позиций самого Белого дома после „уотергейта". Не избранный, а назначенный президент, каким являлся Форд, вынужден был постоянно оглядываться на правые круги, а также на конгресс, который после „уотергейтского" скандала настаивал на усилении своей роли в управлении страной, особенно в области внешней политики. Это ограничивало ведущую роль Белого дома в этой сфере, не говоря уже о том, что „комплекс неполноценности" президента несколько сковывал его решимость. Пентагон, ЦРУ и другие ведомства заставляли его порой уступать их нажиму, а также давлению связанных с ними кругов и идти на компромиссы с оппонентами (например, по ОСВ), на которые в других условиях президент, возможно, и не пошел бы. Стремясь обеспечить поддержку правого крыла своей партии на съезде, который должен был выбирать республиканского кандидата в президенты, Форд „правеет", позволяет порой нарочито жесткие высказывания по отдельным проблемам отношений с СССР. Он вводит в лексикон администрации тезис „о недопустимости односторонней разрядки", дающей якобы преимущество Советскому Союзу, особенно в „третьем мире".

Осложнение положения Киссинджера также сыграло свою роль. Утрата им поста помощника президента по национальной безопасности и, как следствие, кресла председателя в ряде важных межведомственных комиссий заметно ослабила его возможность влиять на решения Белого дома по внешней политике, хотя он по-прежнему оставался ведущей фигурой в этой области. Правые круги обвиняли его в „чрезмерной уступчивости" Москве, либеральные — в забвении „моральной стороны" внешней политики („права человека" и т. п.), в излишнем прагматизме и т. д. Усилились нападки на него и в конгрессе: большинство законодателей-демократов в стремлении ослабить „монополию исполнительной власти" все чаще ставил палки в колеса дипломатии Киссинджера. Внутри кабинета у него было немало противников, ближайшее окружение Форда не упускало случая подставить ему „подножку". Все это действовало на Киссинджера. Он становился более нервозным, более противоречивым в действиях, чем раньше. Однако в крупном плане Киссинджер все же оставался в администрации основным сторонником поддержания политики разрядки в наших отношениях, хотя в его внешнеполитических акциях и заявлениях стала проявляться непоследовательность.

Сказывалось и идеологическое противостояние, которое порой без всякой нужды осложняло отношения Москвы с США по вопросам — особенно регионального порядка, — не затрагивавшим реальные национальные интересы СССР. Срабатывал инстинкт „интернациональной помощи" тем, кто хотя бы на словах заявлял о своей приверженности „идеям социализма". В США же это расценивалось как сознательное стремление Кремля ущемить американские интересы. Типичным примером была гражданская война в Анголе, в которую вслед за Кубой оказались вовлеченными СССР, с одной стороны, и США — с другой. Более активно осуществлялась установка Киссинджера на увязку региональных событий с решением более важных вопросов советско-американских отношений, что, в свою очередь, тормозило развитие этих отношений. Ближний Восток и Куба оставались постоянными раздражителями.

В силу разных причин не состоялся планировавшийся, но постоянно откладывавшийся визит Брежнева в США в 1975 году, который мог бы дать очередной импульс советско-американским отношениям и, в частности, способствовать заключению соглашения по ограничению стратегических вооружений.

Новый, 1975 год начался с официальной регистрации неудовлетворительного состояния советско-американских торгово-экономических отношений.

3 января Форд подписал Закон о торговой реформе 1974 года с поправками Джексона-Вэника и Стивенсона, которые предоставляли Советскому Союзу режим наибольшего благоприятствования первоначально сроком на 18 месяцев, но лишь при условии изменения-порядка выезда советских граждан на постоянное жительство за границу; кредиты Экспортно-импортного банка США Советскому Союзу ограничились суммой 300 млн. долл. на 4 года. СССР было отказано в кредитах на добычу полезных ископаемых.