Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Лицом, могущим оказать известное благоприятное воздействие на президента, является Шульц, который нашел нужную тональность в беседах с президентом. К сожалению, Шульц не очень торопится взять в свои руки проблему ограничения ядерных вооружений, в результате чего этими вопросами занимаются люди, которые, по существу, против соглашения с СССР, но с которыми Шульц не хочет открыто конфликтовать.

Из высказывания Буша было видно, что сам он выступает за советско-американскую договоренность по этим вопросам, но что дело за Рейганом.

В конце марта Шульц сообщил мне, что в самые ближайшие дни в Лос-Анджелесе выступит Рейган и изложит, в частности, „промежуточный вариант" ограничения ядерных вооружений в Европе, отличающийся от „нулевого варианта", который до сих пор выдвигали США. Речь шла теперь о доведении числа ядерных боеголовок на ракетах средней дальности в Европе у СССР и США до определенных равных согласованных уровней (конкретное число пока неизвестно). При этом сохранились известные „пять принципов" США: установить равенство прав и пределов; не засчитывать английские и французские ядерные силы; эффективный контроль; не устанавливать соответственно ограничения на обычные вооружения США в рамках НАТО в Европе; не передислоцировать ракеты из Европы в Азию в результате ограничений. Короче, администрация сделала очередной продуманный пропагандистский ход, внешне вроде заняв более гибкую позицию, чтобы ослабить критику в свой адрес: вместо „нулевого варианта" она предлагала равенство уровней, но существо оставалось прежним — СССР должен был уничтожить часть своих ракет, а США получали право размещать свои ракеты.

Я сказал Шульцу, что подход США, к сожалению, остается неизменным: США хотят вооружаться, а СССР должен разоружаться. Мы не можем пойти на одностороннее разоружение. Не будем мы благословлять и развертывание в Европе новых американских ракет. Надо искать взаимоприемлемый компромисс с учетом английских и французских ядерных средств и средств передового базирования. „Пять принципов" — это американские принципы; мы под ними не подписываемся.

Через несколько дней, за час до своего выступления 30 марта с предложением о „промежуточном решении" по евроракетам, Рейган собрал послов НАТО. Рассказав о сути предложения, Рейган вместе с тем высказал личное мнение, что вряд ли до декабря 1983 года, когда должно начаться развертывание американских ракет, удастся договориться с СССР о чем-либо на переговорах. Однако после начала развертывания этих ракет русские, хотя „и упрямые, но реалисты", судя по всему, пойдут на соглашение, чтобы предотвратить полное развертывание этих ракет (в этом Рейган оказался отчасти прав). Он не был бы удивлен, если бы к середине 1984 года появилось такое советско-американское соглашение, а значит, может состояться встреча на высшем уровне. Президент высказался и в том смысле, что, несмотря на напряженность в советско-американских отношениях, эта „напряженность находится под контролем". Это заинтересовало послов, но Рейган не стал вдаваться в подробности.

Президент кратко упомянул о своей недавно объявленной программе СОИ, сказав, что она, помимо защиты от советских ракет, имеет также целью сделать русских более сговорчивыми в вопросах контроля над ограничением вооружений, ибо они знают, что в длительном соревновании такого рода американская технология возьмет верх (эти сведения я получил от послов ряда стран НАТО).

Надо признать, что высказывания Рейгана достаточно четко определяли его систему взглядов на перспективу отношений с Советским Союзом.

Предложения Рейгана о „промежуточном решении" были незамедлительно публично отвергнуты Громыко. Мы все еще надеялись, что нам удастся сохранить часть своих ракет в Европе и предотвратить одновременно начало развертывания там американских ракет. Надежды были явно нереалистичными, но Москва всячески оттягивала свое кардинальное решение на этот счет.

Следует отметить характерную особенность появления новых предложений обеих сторон по вопросам ограничения ядерных вооружений в этот период. Эти предложения публично и с большой помпой объявлялись лично руководителями обеих стран, а не обсуждались по конфиденциальному каналу или в ходе рабочих встреч на уровне делегаций, где они могли бы быть подвергнуты предварительному обсуждению. Советско-американский спор в этой области почти сразу приобретал публичный пропагандистский характер. А это ведь противоречило основной идее встреч на высшем уровне: взаимный негласный и доверительный поиск договоренностей самими руководителями.

17 апреля я встретился в госдепартаменте с Шульцем. Необычным было присутствие на этой встрече помимо самого госсекретаря всех его основных заместителей: Дэма, Иглбергера, Бэрта, а также Уайнбергера. Складывалось впечатление, что Шульц стремился особо отметить, что встреча основательно подготовлена, и заручиться поддержкой возможно более широкого круга лиц, особенно Уайнбергера. Со мной был посланник Соколов.

Шульц сказал, что они с Уайнбергером хотели бы обсудить со мной ряд вопросов и высказать соображения американской стороны. Они касались четырех тем: меры укрепления доверия; ограничения вооружений, по которым идут переговоры в Женеве и в Вене; двусторонние отношения; региональные проблемы.

Я согласился с такой повесткой дня нашей встречи.

По первой теме выступил Уайнбергер, который предложил: значительно улучшить существующую межправительственную связь между Москвой и Вашингтоном; установить линию прямой связи между министерствами обороны для оперативного уведомления о запусках ракет, учениях и т. п.; обменяться информацией и определить возможность проведения срочных консультаций между СССР и США на случай тех или иных инцидентов, вызываемых действиями террористических групп, особенно если создается угроза захвата ядерного оружия или ядерных материалов (или обладания ими); и, наконец, установить более оперативные и совершенные линии связи посольств США и СССР соответственно с Вашингтоном и Москвой.

Уайнбергер был немногословен. Изложив свои предложения, он в остальной части беседы практически не принимал участия.

Затем выступил Шульц. Он заявил, что они, как и мы, считают самыми важными наши отношения в области безопасности, которые обсуждаются сейчас в ходе переговоров: по европейским и стратегическим ядерным вооружениям в Женеве, а также венских переговоров о сокращении вооруженных сил в Центральной Европе.

Президент Рейган попытался продвинуть переговоры по евроракетам, предложив „промежуточное решение", но Громыко на своей пресс-конференции очень быстро и решительно его отверг. „Может быть, провести в Вашингтоне дополнительные отдельные встречи советского посла с главами американских делегаций на 3-х переговорах (пока там перерыв)?" — спросил Шульц.