Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Надо сказать, что в эти же дни ко мне обращался ряд западноевропейских послов, по существу, с одним и тем же вопросом: соответствует ли действительности этот тезис администрации. Они ссылались при этом на соответствующие оценки, которые они получали от госдепартамента. Направленность этих оценок была вполне очевидна.

Тем временем администрация продолжала активную обработку наиболее влиятельных слоев американского общества в пользу своих военных программ.

По словам Арманда Хаммера, присутствовавшего 16 мая на закрытом заседании в Белом доме, на которое президент пригласил около ста ведущих бизнесменов-руководителей крупнейших корпораций США, Рейган призывал крупный бизнес поддержать программу развертывания стратегических ракет „МХ" и оказать непосредственное воздействие на „своих" сенаторов и конгрессменов.

Рейган подчеркивал, что без осуществления программы „МХ" и некоторых других стратегических программ СССР не будет вести серьезные переговоры с США. Это, дескать, показывает история. Сначала конгресс должен их одобрить и запустить в действие, и только тогда СССР пойдет нареальные переговоры… Другого пути у США нет. Одновременно Рейган уверял, что он хочет мира, что попытки изображать его поджигателем войны — это происки его личных врагов. Он надеется, что все заложенные им военные программы приведут в конечном счете к разоружению. В этих целях — через некоторое время — Рейган не исключает и личную встречу с Андроповым.

Хаммер заметил, что он, откровенно говоря, все еще не разобрался вРейгане: вроде он искренне говорит о стремлении в конечном счете к улучшению отношений с Москвой и к разоружению, но все его практические действия идут в прямо противоположном направлении.

Советская позиция в отношении встречи с Рейганом была четко изложена 8 мая 1983 года, когда И.Ганди предложила провести встречу в Нью-Йорке глав государств — членов ООН. Советский посол в Дели передал ей развернутый ответ, в котором выражалось нежелание Андропова встречаться с Рейганом в рамках предложенной Ганди инициативы.

Советский Союз в принципе положительно относится к организации советско-американской встречи на высшем уровне. Однако, отмечалось в письме, однако к проведению такой встречи нынешняя администрация США явно не готова, потому что это шло бы вразрез с ее намерением сохранить атмосферу напряженности в советско-американских отношениях, используя ее в целях дальнейшего раскручивания гонки вооружений. Признаков же того, что американцы могли сейчас пойти на изменение своего политического курса, пока нет. Поведение американской стороны в последнее время говорит, скорее, об обратном.

В этих условиях поездка Андропова в Нью-Йорк объективно дала бы Рейгану удобную возможность — в рамках общей встречи — свести советско-американскую встречу к мимолетному кулуарному мероприятию, которое не принесло бы никакой пользы делу мира и в то же время было бы использовано Рейганом в своих политических целях.

Кроме того, говорилось далее в ответе, такая встреча с Рейганом была бы расценена демократами, т. е. другой частью общественного мнения США, как своего рода поддержка Рейгану. Здесь обязательно будут упреки в наш адрес насчет вмешательства во внутренние дела Америки в пользу республиканцев, Рейгана. Думается, что этот фактор имел бы отрицательные последствия и был бы не в интересах ни советско-американских отношений, ни международной ситуации в целом. Вот почему, тщательно взвесив все обстоятельства, мы пришли к выводу, что поездка Андропова в Нью-Йорк не только не отвечала бы такой цели, о которой Выговорите, предлагая собраться в Нью-Йорке, но и могла бы дать, скорее, обратный результат.

Ганди с пониманием отнеслась к позиции Андропова.

В середине мая Рейган сделал заявление (без прямого обращения к нам) о том, что если Андропов приедет на Генеральную Ассамблею ООН, то онбудет готов с ним встретиться. Москва не реагировала на это заявление.

На слушаниях в сенатском комитете по иностранным делам (15 июня) Шульц впервые выступил с программным заявлением о политике администрации в области советско-американских отношений. Он подчеркнул при этом, что президент заранее лично одобрил текст его выступления.

Самое интересное в выступлении Шульца заключалось в том, что сам он считал это свое заявление (и, видимо, искренне) весьма важным потому, что в нем публично говорилось о готовности начать диалог с советской стороной по разным вопросам. Однако сказано это было как бы скороговоркой и на фоне повторяемого им стандартного тезиса администрации о политике с позиции силы. Короче, Шульц переосторожничал, и позитив в его речи прошел незамеченным для большинства прессы и иностранных наблюдателей, не говоря уж о критиках администрации из числа либеральных демократов. В Москве также не усмотрели чего-либо нового в выступлении госсекретаря. Думаю, что вообще недостатком госсекретаря было то, что он не давал нам негласно предварительных пояснений к наиболее важным заявлениям правительства США, особенно когда это касалось возможного улучшения отношений или попыток в этом направлении. В результате в Кремле их воспринимали в основном как пропагандистские (тут бы и пригодился конфиденциальный канал, если бы он функционировал!).

Как бы заверяя публично консерваторов в администрации и в стране, что он „правоверный" последователь Рейгана, Шульц снова стал проявлять активность.

Очередная пространная встреча Шульца со мной проходила как бы в три этапа: вначале беседа была наедине; затем в присутствии его основных заместителей (Дэм, Иглбергер, Бэрт) и наших посланников (Исакова и Соколова); потом опять вдвоем (в это время заместители госсекретаря давали дополнительные пояснения нашим посланникам по вопросам двусторонних отношений). На втором „этапе" присутствовали также по очереди Абрамович и Роуни, главы американских делегаций в Женеве. В общем, было довольно многолюдно и многословно.

В беседе наедине госсекретарь прямо сказал, что эта встреча была задумана и осуществляется с согласия президента Рейгана. Выбор момента встречи неслучаен: у американской стороны закончилась серия важных совещаний с союзниками в Вильямсбурге и Париже, на сессии Совета НАТО. У советской стороны закончились пленум ЦК КПСС и сессия Верховного Совета СССР, на которых вопросы советско-американских отношений занимали видное место. Я хочу вновь подтвердить желание президента Рейгана, заявил он, видеть наши отношения несколько более выпрямленными (как бы мимоходом Шульц пожаловался, что у нас на пленуме ЦК сильно критиковали Рейгана и его).