Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Опять-таки с целью нажима Киссинджер сказал Воронцову, что американским военным уже дано указание начать подготовку к возможному оказанию Пакистану военной помощи под видом „тактической передислокации" военно-морских сил, включая авианосцы, которые находятся в ЮВА в связи с военными действиями в Индокитае (часть наших кораблей из эскадры в Индийском океане в ответ на эту передислокацию была послана на север).

Из высказываний Киссинджера в самый разгар военного конфликта было видно, что США в этот момент весьма тревожит положение дел на западном участке военных действий между Пакистаном и Индией. Они реально опасаются развала там пакистанского фронта. На военную ситуацию в Восточном Пакистане в Белом доме смотрят уже как на решенную в пользу Индии. Киссинджер просил дополнительно передать в Москву (рассчитывая на благожелательную там реакцию), что Белый дом не имеет никаких контактов с Пекином по индо-пакистанскому конфликту.

12 декабря, вернувшись из Москвы, я через Киссинджера срочно передал Никсону конфиденциально важное сообщение. В нем указывалось, что наши „контакты с премьером Индирой Ганди свидетельствуют о том, что правительство Индии не имеет намерений предпринимать какие-либо военные действия в отношении Западного Пакистана". Киссинджер с заметным облегчением сказал: „Это очень хорошая новость". Затем был совместно задействован Совет Безопасности и ООН. Индия сдержала слово не атаковать Западный Пакистан. Постепенно острота конфликта стала спадать.

В целом индо-пакистанский конфликт показал, что СССР и США могут сотрудничать в локализации и сдерживании региональных конфликтов, пусть, как в данном случае, до каких-то пределов, определяемых их собственными стратегическими и союзническими интересами. Администрация Никсона, чувствовалось, была недовольна тем, что СССР не подключился к ее попыткам предотвратить крупное поражение Пакистана, хотя вмешательство СССР и помогло остановить дальнейший военный конфликт, который мог бы закончиться полным разгромом Пакистана.

В целом 1971 год был хотя и сложным, но переходным годом в советско-американских отношениях, когда стали проявляться признаки взаимной готовности к определенным договоренностям.

Важными событиями для США был насыщен 1972 год. Во внутреннем плане это был год президентских выборов, когда Никсон добился переизбрания на пост президента существенным большинством голосов. Произошла дальнейшая концентрация реальной власти в стране в руках Белого дома. Все это происходило на фоне определенной стабилизации внутриполитического положения США и улучшения ряда показателей американской экономики.

Во внешней политике США этот год был отмечен свертыванием прямого американского участия в наземной войне во Вьетнаме (хотя и усилилась активность американской авиации) и стремлением с помощью переговоров (Киссинджер — Ле Дык Тхо) добиться приемлемого для США завершения этой войны. В результате соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме было практически достигнуто к концу 1972 года, хотя оно и было в силу ряда причин официально подписано и вступило в силу лишь 27 января 1973 года. Война дорого обошлась США: за 10 лет войны погибло более 55 тысяч американцев, израсходовано 137 млрд. долларов. Наша помощь ДРВ также исчислялась миллиардами рублей.

Курс на закрепление статус-кво на Европейском континенте завершился соглашением с участием США по Западному Берлину и нормализацией отношений между ФРГ и ГДР. В то же время ни США, ни СССР не были заинтересованы в каком-либо существенном сокращении своих войск и вооружений в Европе, хотя по ряду соображений, не возражали вести переговоры об этом (но не торопились достичь конкретных результатов).

Важнейшими внешнеполитическими событиями для США явились: в" феврале — визит Никсона в Пекин и завязывание активного диалога с китайскими руководителями (Киссинджер в течение года пять раз побывал в Пекине), а также советско-американская встреча на высшем уровне в мае в Москве, которая завершилась принятием ряда крупных решений и соглашений впервые за весь послевоенный период. По своим результатам она имела большое международное значение.

17 января Брежнев обратился к Никсону с предложением начать практическую подготовку вопросов, которые будут обсуждаться на встрече на высшем уровне. Одновременно он высказал в своем послании ряд соображений по наиболее важным проблемам (Западный Берлин, европейская безопасность, Вьетнам, Ближний Восток, ограничение стратегических вооружений, экономические отношения).

В ответ Никсон сообщил, что целиком согласен с ним в том, что пора начинать подготовку к встрече. Он предложил для этого проводить еженедельные встречи Киссинджер — Добрынин, а если нужно, то и чаще, а после визита Никсона в Пекин его помощник был бы готов поехать в Москву для завершения подготовки советско-американского саммита.

Передав этот ответ президента, Киссинджер вернулся к событиям недалекого прошлого. Он фактически согласился с тем, что они предприняли ряд непродуманных шагов и что США проявили излишнюю нервозность в период индо-пакистанского конфликта. Помощник президента признал, что большое значение для них в этот критический момент имело сообщение из Москвы о том, что Индия не собирается вторгаться в Западный Пакистан (что вызвало тогда чувство облегчения у Никсона, так как он опасался полного разгрома американского союзника — Пакистана).

Такое необычное для Киссинджера признание было, видимо, необходимо для перехода к следующему деликатному вопросу, а именно о стратегических ракетах морского базирования. Вопрос этот имел свою предысторию.

Еще в январе 1971 года в ходе наших с ним конфиденциальных бесед я поднял вопрос об этих ракетах. Возник он после того, как Киссинджер предложил связать вопрос о ПРО с замораживанием пусковых установок ракет стратегического назначения. Я тут же спросил, будут ли ракеты морского базирования включаться в это „замораживание"? Он ответил, что США будут готовы на оба варианта. Я тут же заметил, что Советский Союз предпочитает не включать эти ракеты в „замораживание". На этом обсуждение данного вопроса тогда и закончилось.

По существу, — такое понимание существовало и на момент советско-американского совместного заявления от 20 мая 1971 года о предварительной договоренности по ОСВ. Но, как после выяснилось, такое понимание с американской стороны было только у Киссинджера, ибо и Пентагон, и члены делегации США на переговорах считали важным включение таких ракет в общее соглашение по ОСВ, поскольку у США в тот период было уже значительное превосходство в стратегических подводных лодках, а СССР, стремясь догнать Америку в этой области, активно осуществлял соответствующую программу. Короче, замораживание ракет морского базирования в тот момент было выгодно США, а не СССР, ибо оно „замораживало" американское преимущество.