Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Помимо понятного стремления Киссинджера перевести и ближневосточные дела от госсекретаря Роджерса в „свой" канал, вопрос о том, на каких условиях он собирался добиться непростого ближневосточного урегулирования в столь короткие сроки, для меня до сих пор остается загадкой. Возможно, он и Никсон надеялись „по-крупному" обсудить эту проблему с Брежневым и Громыко. Но такое обсуждение не состоялось. Постепенно этот вопрос снова вернулся в „первичное" русло, и на встрече 1972 года никаких „сенсаций" на этот счет не произошло.

Я всегда поддерживал регулярные контакты с представителями конгресса. Некоторые сенаторы и конгрессмены были — думаю, они согласятся со мной — моими друзьями. 20 октября по приглашению руководства республиканской партии в конгрессе я выступил на закрытом завтраке, где присутствовало около 40 руководящих деятелей наиболее важных комиссий и комитетов конгресса. Я говорил о советско-американских отношениях. Присутствовавшие одобрили предстоящую встречу Никсона с советскими руководителями.

Примечательно, что значительная часть вопросов касалась проблемы стратегических вооружений; суть вопросов — удастся ли нам договориться в недалеком будущем, или конгресс будет обречен на увеличение военных ассигнований? Настроения были явно в пользу договоренности с нами. Однако в Пентагоне господствовали противоположные взгляды.

В конце октября, когда Киссинджер вернулся в Вашингтон из Пекина, он пожелал встретиться со мной. По его словам, Никсон поручил ему передать для советского руководства информацию о пребывании Киссинджера в Пекине.

У президента, сказал он, разный подход к своим встречам в Пекине и в Москве. В Пекине он хочет основное внимание уделить двусторонним отношениям, хотя и будет обсуждать международное положение. В Москве он также будет обсуждать двусторонние отношения, но надеется, что значительная часть времени будет посвящена обсуждению действительно глобальных проблем. Подтекст высказываний Киссинджера, как и прежде: отношения с Москвой важнее, чем с Пекином.

Из дальнейших высказываний Киссинджера было видно, что их надежды на содействие китайцев во вьетнамском урегулировании не очень оправдались.

Чжоу Эньлай спрашивал Киссинджера: надеется ли Никсон на позитивный исход встречи с русскими, и не повторится ли неудача прежних встреч? Киссинджер, по его словам, ответил, что США надеются на конструктивные результаты встречи в Москве.

Китайцы оказали Киссинджеру подчеркнутое внимание. Чжоу Эньлай дал большой обед в его честь, был с ним на представлении Пекинской оперы во Внутреннем дворце. Когда они вошли в зал, то присутствовавшие встали и начали аплодировать. На шутливое замечание Киссинджера о том, что он не знал о такой своей популярности в Пекине, Чжоу Эньлай заметил, что популярность — дело наживное. Он сказал, что на представлении присутствуют только работники МИД, а также „партийный актив, который мы приучаем к предстоящему визиту президента США, а на это потребуется время". С этой же целью в китайской прессе был опубликован и снимок Чжоу Эньлая с Киссинджером. Короче, во время второй поездки Киссинджера в Пекин его не прятали, а „показывали публике".

Через пару дней после этой беседы Киссинджер от имени Никсона просил передать Брежневу, что поездка Никсона в Пекин начнется 21 февраля.

Мы затронули также вопрос о возможной конфиденциальной советско-американской договоренности по ближневосточному урегулированию, согласившись, что об этом обеим сторонам надо серьезно подумать.

Вскоре у меня состоялась длительная беседа с заместителем госсекретаря Сиско у него дома. Обсуждали ближневосточные дела. Роджерс поручил ему исподволь готовить материалы к встрече в верхах. Однако сам Сиско ждал поручений непосредственно от Киссинджера, который обычно в таких случаях давал четкие и ясные указания относительно того, что Белый дом конкретно хочет получить от госдепартамента. Из высказываний Сиско было видно, что ни он, ни Роджерс совершенно не в курсе того обмена мнениями, который мы вели с Белым домом по Ближнему Востоку по другому каналу.

В середине ноября Роджерс в беседе со мной заговорил о желательности своей поездки в Москву в порядке подготовки к встрече в верхах, отметив при этом, что он еще не говорил с президентом на эту тему. На другой день, также наедине, речь о своей поездке в Москву завел уже Киссинджер, который в отличие от Роджерса прямо сказал, что президент поддерживает такую идею и что он мог бы приехать в январе.

Через несколько дней поверенный в делах Воронцов (я был в отъезде) сообщил Киссинджеру для передачи Никсону, что в Москве согласны с тем, чтобы в январе приехал Киссинджер для обсуждения предстоящей встречи в верхах.

Киссинджер был явно доволен этим ответом, хотя и заметил, что его личные отношения с Роджерсом теперь еще больше осложнятся, поскольку, как он знает, госсекретарь тоже собирался ехать в Москву и намеревался говорить на днях на эту тему с президентом.

В постоянном соперничестве с госсекретарем Киссинджер опять „переиграл" Роджерса. В Москве тоже стали предпочитать канал Киссинджера, особенно по конфиденциальным вопросам, поскольку опыт показывал, что этот канал был значительно более эффективен, чем механизм госдепартамента.

В начале декабря произошло резкое обострение индо-пакистанского конфликта. Начались военные действия.

Правительство США занимало позицию скрытой поддержки Пакистана, и, когда военное положение последнего стало шатким, начались настойчивые обращения к нам с призывом вмешаться.

Судя по поведению и высказываниям Киссинджера, в Белом доме нервничали по двум причинам: у администрации не было возможностей для действенной военной помощи американскому союзнику Пакистану (к тому же в американском обществе отрицательно относились к карательным акциям Яхви Хана в Восточном Пакистане), и, кроме того, США не желали до конца ссориться с Индией.

10 декабря Никсон призвал Москву выступить с совместным обращением в пользу полного прекращения огня, а также оказать дополнительный нажим на Дели с учетом того, что СССР имеет больше влияния на Индию. Одновременно, явно с целью нажима на нас и Индию, Никсон пошел на необычный шаг: поручил Киссинджеру доверительно передать советскому руководству, что в ранее заключенном договоре между США и Пакистаном имеется секретный протокол (составленный еще при Кеннеди), в соответствии с которым „правительство США подтверждает свои предыдущие заверения правительству Пакистана, что оно придет на помощь Пакистану в случае агрессии Индии против Пакистана".