Константин Путилин - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

«Убьет, убьет!.. Теперь все пропало!..» И я замер в ожидании смертельного выстрела. Прошла секунда, другая... выстрела не последовало: рука, державшая орудие, опустилась вниз, как плеть...

¾ Серенко, бросьте давить ему шею… иначе его задушите!

¾ Прикажете вязать, господин начальник?

¾ Да, но не очень усердствуйте... ему и так досталось от ваших медвежьих лап; он теперь в обмороке, и нам удобнее перенести его в кондукторское отделение. Почему вы так замешкались, Серенко?

¾ Я помогал Руткевичу разрезать саквояж.

¾ Ну, а снаряд?..

¾ Обезврежен, но хлопот с фитилем и раскрытием саквояжа было много.

¾ Тургасов проснулся?

¾ Никак нет, спят крепко, глаз не раскрывал.

При помощи подошедшего Руткевича Шиманский был пере­несен на руках в служебное отделение вагона 2-го класса. Обморочное состояние все еще продолжалось; лицо Шиманского было страшно бледно, даже желто; лишь слабое колебание грудной клетки указывало на искру жизни.

¾ Серенко, веревки снимите долой, принесите скорее воды, сердце работает очень слабо... боюсь, чтобы обморок не затя­нулся, пульс все слабеет и слабеет... — с оттенком беспокойства проговорил отец.

Смочили грудь и голову водой. Лицо начало понемногу розо­веть... наконец пленник открыл глаза, и блуждающий взор остановился на черной бороде Руткевича. Сознание возвращалось... он весь содрогнулся и как бы в забытьи, слабым голосом прошептал: «Все погибло»...

¾ Выпейте глоток коньяку! Это вас подкрепит. — И с этими словами Руткевич поднес ему дорожную фляжку.

Коньяк произвел магическое действие. Два-три больших глотка сразу поставили на ноги Шиманского и вернули его к действительности.

¾ Скажите же мне скорее... уцелел ли кто-нибудь там... в вагоне?.. — страшно волнуясь, проговорил Шиманский.

¾ Слава Богу, обошлось без жертв. — ответил ему Руткевич.

¾ А разве он... не погиб?.. Не верю!

¾ Вы, конечно, спрашиваете про Тургасова, — вставил отец. — Он невредим и спит сном праведника, не подозревая о вашем адском замысле...

¾ Значит, заряд не взорвался? Но почему, почему... Точно колдовство какое-то!..

— Нет, все обошлось просто, без помощи нечистой силы. О вашем замысле мы знали давно, но я все же думал, что в последнюю минуту вы образумитесь, не пойдете на столь ужасное преступление. Вы, однако, не уклонились от преступной цели, ну, тогда и нам пришлось действовать... и мой чиновник с опасностью для жизни успел обезвредить снаряд, может быть, за секунду до взрыва, заботливо положенный вами у изго­ловья Тургасова. И теперь вы в руках правосудия...

¾ Кто, кто меня предал? — ломая руки, воскликнул Шиманский.

¾ Вы сами себя выдали: письмо из Астрахани открыло нам глаза. Но довольно. Серенко, обыщите преступника, — строго закончил отец.

¾ Зачем это новое издевательство над моей личностью? Ведь огнестрельное оружие у меня отобрано. Кажется, могли бы меня и оставить в покое, — закапризничал инженер, отодви­гаясь от агента.

Но Серенко, не обращая внимания на эти протесты, энергично принялся за дело.

¾ Перочинный ножик, кошелек, носовой платок и бумажник... — перечислял агент, передавая эти вещи в руки отца. ¾ Ого!.. тысяча шестьсот шестьдесят рублей кредитными билетами, сто десять рублей золотом, и в кошельке мелкой серебряной монеты на рубль восемьдесят шесть копеек; в общем, сумма порядочная... вполне достаточная для заграничной поездки... например, до Гамбурга, а затем... в Америку...

¾ А где же остальные три тысячи пятьсот рублей?.. Разве успели уже пе­ревести на заграничные банки? Предусмотрительно! — заметил отец, пряча вещи и деньги, отобранные у Шиманского.

¾ Вам это очень интересно знать... господин Лекок? Ищите верхним чутьем... и обрящете, а я вам все равно ничего не скажу... да и зачем буду откровенничать?

¾ Вам будет облегчено наказание.

¾ Вздор! Меня повесят, это так же верно, как вам выда­дут награду за поимку преступника... сиречь меня... А теперь оставьте меня в покое... — И с этими словами Шиманский повер­нулся лицом к стене.

Отец поднялся с места:

¾ Серенко, вы останетесь здесь... в купе! При малейшей попытке Шиманского к бегству мы наденем на него кандалы. Руткевич будет здесь поблизости. Помните, преступник остается всецело на вашей ответственности!

¾ Господин начальник, я ручаюсь головой, что от меня этот господин не уйдет!

Перед выходом я еще раз взглянул на Шиманского; выражение его лица не предвещало ничего хорошего; злая улыбка искривила его губы, в глазах светилась решимость...

Я поделился своими впечатлениями с Руткевичем, когда захлопнулась за нами дверь купе, — недоброе он замышляет!

¾ Весьма возможно, Шиманский ни перед чем не остано­вится, чтобы получить свободу...

¾ Вы уверены, что Серенко не выпустит его из рук?

¾ О да, Семен Семенович обладает железными мускулами и большой прозорливостью... эти качества хорошо известны на­чальнику, иначе он велел бы связать руки Шиманскому, пред­осторожность, пожалуй, не лишняя, даже при таком партнере, как Серенко. Инженер, вы сами заметили, каким он зверем смотрит. Так и жди, что выкинет какой-нибудь кунстштюк. Ну, Бог не выдаст, свинья не съест, — да и я рядом тут буду, не мальчики мы... провести нас не так просто! Ви­дали виды!

¾ Ну, желаю вам всякого успеха! — И, пожав руку Руткевичу, я отправился на свое место в соседний вагон, где нашел отца, заносящего заметки в свою записную книжку. Лицо его было совершенно спокойно и даже не утомлено, несмотря на пережитые им в эту ночь тревоги и опасность...

Мне не хотелось спать; нервное возбуждение еще не прошло.

¾ Господин начальник, у вас ключ от входных дверей первого класса? Мы подъезжаем к Колпину... могут быть на стан­ции пассажиры.

¾ Да, у меня, возьмите, теперь он мне не нужен.

¾ Отец, ты нарочно оставил полуотворенной вторую выдвижную дверь на буферную площадку?

¾ Да.

¾ С какою целью?

¾ Шиманскому, чтобы выскочить из вагона после того, как оставил снаряд у изголовья Тургасова, было одно из двух: или разбить окно у запертой мной заранее входной двери ва­гона, или же пробраться па площадку вагона второго класса через дверь у буферов, откуда уже легко было прыгнуть на откос полотна. Разбей окно и выскочи он, мне, конечно, пришлось бы последовать за ним тем же способом, и, кто знает, при счастье для него мой прыжок мог быть неудачен, и тогда все шансы ока­зались бы на его стороне. Следовательно, прямой для меня был расчет: натолкнуть Шиманского на другой путь к бегству, и вот в эту-то западню он и попал... соблазнившись легким и более удобным способом покинуть вагон, где ежеминутно ожидался взрыв.

¾ Я видел, с какой стремительностью бросился инженер к этому выходу...

¾ Этого можно было ожидать, и полуотворенная дверь сыграла роль тормоза.