Василий Минаков - Гневное небо Тавриды

Сам он учился на каждом полете. Какая бы ни сложилась воздушная обстановка после сброса, всегда находил возможность записать все данные, результат. На земле вносил в таблицу, которую вел аккуратнейшим образом: угол прицеливания, сноса, путевая скорость, скорость и направление ветра... Думал, высчитывал поправки, запоминал. Потому и бомбы ему подчинялись лучше, чем многим другим штурманам.

До дому оставалось не более получаса. Группа шла, строго соблюдая строй.

- Что примолк, штурман?

- Черт его знает, морозит что-то, - не сразу откликается Николай.

Вспоминаю, что в сорок втором он болел тропической лихорадкой.

- Ничего, скоро будем в столовой! Сто пятьдесят с перцем, и снимет все как рукой!

- Да? Ну тогда уж для верности двести.

На стоянке нас встретили Буркин и Шевченко.

- Только что получили данные от самолета-разведчика, - сообщил, собрав экипажи, командир полка. - Ваш транспорт затонул! От лица службы объявляю всем благодарность!

Вместо уставного ответа над полем раздалось дружное "ура".

Тогда мы еще не знали, что это был транспорт "Тейя". Вместе с ним пошло ко дну три с половиной тысячи гитлеровских солдат и офицеров.

Тут же была поставлена задача нашему экипажу - с наступлением темноты вылететь на "свободную охоту" с торпедой в район Констанцы. Штурманом вместо заболевшего Николая был назначен лейтенант Касаткин.

Несмотря на приближающийся вечер, аэродром продолжал напряженно работать. На стоянку зарулили два торпедоносца, их водили на удар Александр Жестков и Иван Дурновцев.

Штурман Локтюхин был недоволен полетом. Возбужденно доказывал своему командиру:

- Нужно было пройти весь маршрут!

- Говорю же тебе, истребители... - оборонялся Жестков.

- Ну и шут с ними!

- Ишь ты, храбрец! Что бы мы сделали парой против хоть пары же "мессеров"...

Оказалось, что из-за недостаточного запаса горючего у истребителей прикрытия им пришлось сократить маршрут. На пройденном отрезке транспорта не обнаружили, ведущий пары Жестков принял решение идти к Севастополю. Там тоже ждала неудача. У причала 35-й батареи под погрузкой стояли небольшой транспорт, четыре быстроходные десантные баржи и пять сторожевых катеров. Но с берега и с кораблей их встретили таким адским огнем, что попытка прорваться сулила верную и бесполезную гибель. Штурманы Иван Локтюхин и Михаил Беспалов сбросили торпеды с шестисот метров. Опытные летчики с трудом вышли из-под огня. Взрывов торпед не наблюдали...

Семнадцать часов, на старт выруливают А-20. Их поведет в бой капитан Николай Иванович Тарасов. Штурманом у него лейтенант Валентин Григорьевич Рог. Организованно и быстро семерка взмывает в воздух, собравшись, ложится на курс.

О результате узнаем спустя два с половиной часа.

Конвой они обнаружили в ходу. Восемь быстроходных десантных барж, пять сторожевых катеров.

Тарасов подал штурмовикам команду "Атака", Фиряев передал ведомому:

- Атакуем головную с двух бортов, я захожу с правого. Бомбы бросать с пикирования.

Психологический расчет: сконцентрировав удар на одном корабле, вызвать панику на остальных - мол, настанет и их очередь.

Сто двадцать небольших бомб накрыли всю палубу, тесно заполненную гитлеровцами.

Второй заход - вдоль всего конвоя. Метким пулеметным огнем с бреющего полета ранили штурмовики живую силу. С головной баржи уцелевшие гитлеровцы в панике бросались в воду...

Очередь за топмачтовиками.

Грозна, впечатляюща их атака! Четверка бомбардировщиков, снизившись до двадцати метров, фронтом устремилась на вторую баржу. Со всех кораблей потянулись к ним огненные пунктиры, на воде впереди взмыли всплески разрывов. Боевой курс, выбора нет...

Бомбы, сброшенные с двухсот пятидесяти метров, дважды чиркнув по воде, ударили в цель. Самолеты, обогнав их, вихрем пронеслись над конвоем...

Противозенитный маневр, выход из-под огня. Результат? Блестящий! Две бомбы, пробив борт баржи, разорвались в трюме. Судно затонуло...

День клонился к закату. К вылету на задание по данным воздушной разведки готовились экипажи комэсков Чупрова и Дарьнна и командира звена Киценко. Ведущий - капитан Чупров. По всему чувствовалось: его штурман Федор Аглотков недоволен двумя предыдущими вылетами. Молча закончив прокладку курса, он с подчеркнутой аккуратностью складывал гармошкой, казалось, бесконечную полосу карты.

- Не на полюс готовишься, Федор Николаевич? - попробовал развеселить его Чупров.

- Как знать, как знать, - угрюмовато отпарировал штурман. - Красиво, говорят, летишь, да где сядешь...

Сколько раз они вместе глядели в глаза смерти, сколько огневых завес, атак вражеских истребителей встретили не дрогнув, помня лишь об одном: задание должно быть выполнено. Остальное... Как повезет.

Взлетели и в самом деле красиво. Три аса, три ветерана - на новых машинах, недавно полученных с завода. Мощные моторы стремительно пронесли отблескивающие на солнце самолеты по зеленому ковру аэродрома, тройка почти одновременно оторвалась от земли, с ходу построилась, легла на заданный курс...

У выхода в море к ней пристроилась шестерка истребителей прикрытия.

Вечер был ясным, погожим. На море полный штиль.

Первым увидел конвой Чупров. Два транспорта, восемь быстроходных десантных барж, четыре сторожевых корабля. Бомбардировщики в четком боевом строю нацелились на транспорты - осев под тяжестью грузов, те медленно двигались в центре конвоя, опоясанные двойным кольцом хорошо вооруженных кораблей.

Преодолели заградительную стену из разрывов снарядов и трасс автоматических пушек "эрликон". Легли на боевой курс. Вокруг самолетов бушевали сталь и свинец- по ним били из всех видов оружия...

Чупров не дрогнул. Не дрогнули и ведомые. Прямое попадание в быстроходную десантную баржу - крен, затопление. Прямое попадание в корму транспорта водоизмещением две с половиной тысячи тонн - пожар, потеря хода...

Штурман эскадрильи Аглотков мог быть доволен. Очередной боевой день закончен успешно.

За ужином в столовой встретились с Володей Ерастовым. Вид у него был неважный.

- Ну и ну! Трижды побывал в преисподней. Бьют, гады, точно взбесились!

Да, три штурмовки в день... Посидели, поговорили.

Это была последняя наша встреча. На следующий день Владимир Ерастов погиб смертью героя.

Мой вылет назначен на двадцать один. Штурман Александр Касаткин, с которым мне предстоит охотиться ночью с торпедой, в этом деле пока дебютант.

Присутствуя при приеме им самолета, осторожно делюсь "секретами": как пользоваться освещением в кабине, какие маневры могут помочь наблюдению за морем, прицеливанию, уславливаюсь о подаче команд на довороты при нахождении на боевом курсе.