Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

Далеко не все граждане ГДР, находившиеся в Венгрии, воспользовались предоставленной им возможностью сменить место жительства: летом там отдыхали обычно свыше 300 тысяч восточных немцев одновременно. Однако телевизионная «картинка» и комментарии к ней создавали впечатление, будто восточногерманское население уходит поголовно. Этот эффект подкреплялся широко освещавшимися в западногерманских СМИ акциями по «оккупации» посольств ФРГ в соцстранах со стороны желающих выехать на Запад граждан ГДР, требовавших предоставления им «политического убежища» и свободного проезда в Западную Германию. Посетители, пропущенные в здания посольств самым обычным порядком, отказывались покинуть его, пока им не будет гарантирована возможность эмигрировать. Первым объектом оказалось, естественно, постоянное представительство ФРГ в ГДР [62] При обмене дипломатическими представительствами в начале 70-х годов ФРГ настояла на том, чтобы посольство ГДР в Бонне и посольство ФРГ в Берлине именовались «постоянными представительствами» и были аккредитованы не при МИД другой страны, а при аппарате правительства. Этим преследовалась цель задокументировать «особый характер» отношений германских государств друг с другом. Иных отличий от «обычных» дипломатов не было. . 8 августа оно закрылось для посетителей, так как в нем скопилось 130 граждан ГДР, попросивших политического убежища; половина кабинетов сотрудников была спешно приспособлена для проживания людей; ощущалась острая нехватка туалетов и душевых комнат. 14 августа по аналогичным причинам закрылось посольство ФРГ в Будапеште, в котором находились 180 восточных немцев, желающих выехать в Западную Германию. Впрочем, венгры оборудовали временный лагерь для таких лиц вне стен дипломатического представительства; лишь условно считалось, что они «оккупировали» посольство. 22 августа закрыло свои двери западногерманское посольство в Чехословакии. Чехи не последовали примеру венгров, и «выездники» из ГДР находились в саду посольства в условиях, далеких от всяких санитарных норм. Тем не менее приток людей в пражское посольство ФРГ не прекращался. Западногерманское телевидение многократно показывало драматические сцены, когда молодые супружеские пары из ГДР перелезали через не очень высокую решетку, окружавшую посольство, просовывая своих грудных детей сквозь прутья забора. 19 сентября был прекращен допуск посетителей в посольство ФРГ в Варшаве. На следующий день печать ФРГ сообщила, что общее число беженцев из ГДР перевалило за 17 тысяч человек.

Вся эта цепь событий не прошла бесследно для состояния нервной системы у людей по обе стороны германо-германской границы. Около полуночи 18 августа с территории земли Гессен, ФРГ, была обстреляна восточногерманская деревушка Вальхаузен на берегу пограничной реки Верра. Обошлось без пострадавших, были зафиксированы лишь многочисленные следы попадания пуль в жилые дома, хозяйственные постройки и даже деревенскую церковь. Печать ГДР опубликовала сообщения об обстреле, аналогичная информация появилась в московской «Правде», постоянное представительство ГДР в Бонне заявило официальный протест против «тяжкого провокационного покушения» и потребовало принять меры по недопущению подобного впредь. 1-й секретарь СЕПГ округа Эрфурт Герхард Мюллер посетил пострадавшую деревню и передал ее жителям слова сочувствия от Эриха Хонеккера.

На Западе немедленно поднялся крик о том, что все случившееся является «провокацией» МГБ ГДР, стремящегося-де отвлечь внимание от проблемы бегства из республики. Однако направленные к месту, откуда велся обстрел, сотрудники криминальной полиции ФРГ действительно обнаружили 91 стрелянную гильзу от патронов для малокалиберной винтовки. Расследование обстоятельств инцидента зашло в тупик из-за отсутствия свидетелей и недостаточного служебного рвения западногерманской полиции, оставившей без внимания анонимный звонок, раскрывавший закулисную сторону происшествия.

Дело в том, что в этот день на западном берегу Верры отмечался праздник урожая, на который собрались со всей ФРГ родственники бывшего хозяина имения Вальхаузен, крупного землевладельца, лишившегося своей собственности в восточной зоне в результате земельной реформы, осуществленной советскими оккупационными властями. Три молодых человека и одна девица из числа упомянутых родственников в состоянии сильного подпития решили «отомстить» новым владельцам и начали обстрел противоположного берега. У всех этих «мстителей» были охотничьи билеты и, следовательно, разрешение на ношение оружие. Слава богу, они ни в кого не попали. Но что было бы, если бы имелись жертвы и пограничники ГДР открыли ответный огонь, на что имели полное право? По реке Верре проходила не только германо-германская граница, но и линия соприкосновения НАТО и Организации Варшавского договора. В феврале 1991 года, уже после присоединения ГДР, полицейское расследование было прекращено [63] http//www.einestages.spiegel.de/extemal/ShowAlbumBackgroundPrint/a4415.html .

25 августа Кочемасов рассказал нам о состоявшейся накануне беседе с председателем Совета министров ГДР Вилли Штофом [64] В тот момент Штоф возглавлял, по существу, ГДР, так как 18 августа Хонеккеру была сделана операция по удалению желчного камня и он находился в больнице. , который назвал ситуацию с «выездниками» сложной ввиду отсутствия поля для маневра. По словам посла, Штоф говорил: «Прервать выезд туристов в ВНР нельзя. Попытаемся сузить масштабы, хотя это сложно. Венгры нас не понимают, но и им непросто. [Ведется] активная диверсионная работа из ФРГ по разложению и заманиванию в ФРГ; это планировалось давно с прицелом на 40-летие ГДР». Посол комментировал слова собеседника следующим образом: «Друзья судорожно ищут выход. Пока дано указание усилить работу с каждым в индивидуальном порядке. Штоф ситуацию не очень драматизировал. Причины ухудшения обстановки – невнимание к людям, бюрократизм, невозможность высказать свое мнение (как в экономике, так и в политике), засилье догматизма. Нужна перестройка идеологической работы». И в последствии руководство ГДР «не драматизировало» положение, хотя никто не видел путей выхода. Просто надеялись, что все как-нибудь «уладится» само собой.

Пока же решили без большой огласки в печати дать разрешение тем, кто находился в посольствах ФРГ в соцстранах, без проволочек выехать в Западную Германию с тем, чтобы эта проблема не помешала отпраздновать 40-летие республики. (Естественно, от огласки воздерживались или отделывались несколькими ничего не говорящими строчками только СМИ ГДР; западногерманская печать трубила об этом во всю мощь.) 8 сентября постпредство ФРГ в Берлине покинул последний «оккупант»; вскоре все они выехали в Западную Германию. Правда, это не означало, что постпредство вернулось к нормальной работе: посетители по-прежнему не допускались в здание, поскольку западногерманские дипломаты не без оснований опасались, что «оккупация» возобновится с участием других «выездников». 30 сентября прилетевший в Прагу министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер объявил тамошним восточногерманским «сидельцам», что все они получили согласие властей ГДР на выезд в Западную Германию. Умело срежиссированная сцена выступления Геншера перед собравшимися в посольстве ФРГ в Праге людьми неоднократно передавалась всеми западногерманскими телевизионными каналами и была доведена практически до сведения каждого жителя ГДР. С тем чтобы «сохранить лицо», власти республики потребовали формального возвращения «выездников» на территорию республики, прежде чем они поедут в ФРГ (официально считалось, что они выдворяются из ГДР по гуманитарным соображениям).