Арнольд Веймер - Мечты и свершения

Встречи с такими людьми, как Вильгельмине Клементи, Арнольд Соммерлинг и другие, и определили мою жизнь революционера.

Их имена знали на нашей окраине. Население ее было сплошь бедное, настроенное весьма радикально, не зря нашу окраину называли Красной. Во время выборов в Государственное собрание, в Городскую думу почти все голоса отдаваа tvpmw и опганизации. На нашей окраных работников, проводились конспиративные собрания. Здесь находили убежище подпольщики. На судебных процессах неоднократно фигурировали бедняки с нашей окраины, как «укрыватели коммунистов». Так, старый Лунт и его отец, жившие неподалеку от нас, были впоследствии приговорены к тюремному заключению. Я уже не помню всех имен, но знаю, что еще несколько жителей Красной окраины были посажены в тюрьму за «пособничество» Коммунистической партии. Поистине это была «красная окраина»!

Весной 1922 года я окончил Таллинскую мужскую гимназию с довольно хорошими отметками. Хотелось учиться дальше. Брат Руут выбрал юридический факультет. Он, как уже говорилось, работал в статистическом управлении и желал дальше специализироваться в этой области, а статистика изучалась тогда на юридическом факультете. В его решении немаловажную роль играло и то обстоятельство, что учеба на этом факультете не требовала непременного посещения лекций. Можно было продолжать работать в Таллине, приезжая в Тарту только для сдачи экзаменов. Это его устраивало. В отличие от брата, меня интересовала история, и я поступил в университет, записавшись слушать курс общей истории. Мне сразу понравились лекции, которые читал известный социал-демократ Петер Тарвель. По своему содержанию, методу анализа они были ближе к марксизму, чем лекции какого-либо другого профессора.

Таково было мое первое знакомство с университетом и науками, которые мне предстояло изучать.

В Тарту нас была целая группа левых студентов, с большинством из них я был уже знаком по Таллину. Некоторые приехали в Тарту на год-два раньше, другие — одновременно со мной. В университете я вновь встретился с Оскаром Сепре. Он занимался на юридическом факультете. Там был и Михкель Тульп, юноша из деревни, окончивший в городе среднюю школу, в университете он изучал медицину. Очень скромный, немногословный, он не любил собраний, предпочитая незаметную, будничную работу как среди студентов, так и в пролетарских организациях. Жил Михкель вместе с Антоном Вааранди, они были из одного уезда, друзья детства.

В группе левых студентов была и Ольга Кюннапу (Лауристин), отец которой, революционер, погиб в гражданскую войну под Псковом. Благодаря своему живому темпераменту, умению вести дискуссию Ольга вскоре заняла видное место в среде революционно настроенной молодежи Тарту, а также в женских кружках тартуских рабочих организаций. Вместе с ней жила Мари Рикко из Таллина, дочь довольно зажиточных родителей. Натура пассивная, она под влиянием Ольги Кюннапу вошла в революционное движение, но активным борцом не стала. Когда ей давали какое-нибудь конкретное задание, особенно если это делала Ольга Кюннапу, она выполняла его.

Было в Тарту много других студентов, с которыми я в какой-то степени общался.

Мы ощущали необходимость в легальной организации кружке, что позволило бы нам собираться открыто, так сказать, официально, не навлекая на себя гонений полиции. Первым делом надо было решить, чем будем заниматься в таком кружке, какие будут его задачи. Самыми просвещенными среди нас были Оскар Сепре, Антон Вааранди и Ольга Кюннапу. К тому же они имели уже некоторый опыт, принимали участие в деятельности закрытого властями Союза юных пролетариев. Сепре был марксистски образован. Посоветовались и с таллинскими коммунистами, с этой целью Оскар тайно встречался с подпольным товарищем. Мы знали, что это один из создателей и руководителей Коммунистической партии Эстонии, член партии с 1906 года.

Подпольный товарищ рекомендовал Оскару вовлекать наиболее преданных людей в Коммунистическую партию, создавая в университете небольшие, из пяти человек, ячейки. Он обещал помочь нам революционной литературой, так как получить ее можно было только нелегальным путем. Сочинения Маркса не были запрещены, однако приобрести их в книжных лавках было почти невозможно. Мы просили давать нам литературу на русском и немецком языках: марксистских книг на эстонском языке почти не было. И Кингисепп, и Кангур советовали нам активно сотрудничать в рабочих газетах и журналах, так как работа для печати заставляет общаться с многими людьми, очень развивает, помогает выявить пробелы в знаниях.