Арнольд Веймер - Мечты и свершения

В имении существовало два вида оплаты труда: частично труд работников оплачивался натурой, они получали зерно для выпечки хлеба и кормовое зерно для скота, причем норма натуральной оплаты колебалась в зависимости от специальности работника. У мызных мастеров — у кузнеца, плотника и других — нормы были выше, чем у простых рабочих, К тому же всем отводился клочок земли под картофель, каждый должен был обрабатывать его сам на мызных лошадях в свободное время — либо в воскресенье, либо после окончания рабочего дня.

Была еще и денежная оплата, правда небольшая, — рублей пятьдесят — шестьдесят в год. Работники держали одну-две свиньи на мясо. Молоко — один-два штофа — женщины получали на мызном скотном дворе за дойку. Бедный люд довольствовался и этим. У кулака батрачить было несравненно тяжелее. Рабочий день батрака там был не ограничен временем. Хозяева будили батраков и работниц по своему усмотрению, как того требовали полевые работы. Мызные рабочие все это знали и старались держаться за свои места. К тому же управляющий, заинтересованный в хороших рабочих, старался подчеркнуть к ним свое расположение. Существовал даже обычай преподносить старому, почтенному работнику к его юбилею от мызы подарок (конечно, недорогой), который тот берег как память и лишь в редких случаях выносил и показывал гостям. Мыза предоставляла своим рабочим жилье обычно в самом имении. Служащие имели небольшие отдельные домики на одну или две-три семьи, в пристройке содержался скот, хранилось топливо и т. д.

На винокуренном заводе работали обычно в течение года. Винокур и его помощник входили уже в верхушку служащих. Им платили жалованье, даже если завод стоял.

Мыза старалась свести эти простои до минимума. Закупала картофель у крестьян. Те охотно продавали его, так как хранить его зимой было опасно: картофель мог замерзнуть.

Таким образом винокуренный завод приносил выгоду помещику, который продавал и сырец, и барду. За счет барды обогащался и мызный писарь, утаивая зерно и реализуя его в своих интересах. Теперь у него появился еще новый клиент в лице хозяина хутора Соо.

Для Кости сделка не таила в себе вообще никакой опасности, ведь он нигде не оставил своей подписи. Он только подсчитывал, сколько получит благодаря этому дополнительно мяса и масла. Дела его шли на лад.

Вскоре учитель Лейман зашел к ним и сообщил, что ему удалось договориться в городе о том, что их старшего сына примут прямо в гимназию. Один из учителей согласен взять его к себе на полный пансион при условии, если хозяин будет платить ему натурой — маслом, мясом, яйцами. Кости был вполне доволен условиями.

— Если мы в состоянии выращивать и кормить скот, то можем оплатить и учебу детей, — важно заметил учителю хозяин хутора.

Договорились, что в гимназию мальчик поедет зимой, а до этого с ним позанимается учитель Лейман.

Жизнь на хуторе постепенно входила в колею. Работа спорилась, ведь хозяин сам был еще в полной силе, да и жена помогала, сколько могла. Даже постороннему глазу были видны перемены: парни Кару пришлись хозяину по душе. Сассь воистину обладал огромной силой, и хозяин не мог нарадоваться, глядя, как тот ловко выламывал плитняк и вместе с Руутом перевозил к месту постройки хлева. Единственной заботой, все больше и больше донимавшей хозяина, была покупка новой лошади — Гнедой что-то сильно стал сдавать и вряд ли долго протянет. Правда, на первых порах можно попросить лошадь у мельника — та все равно стояла на конюшне без дела. Кости уже намекал свояченице на это, и она пообещала поговорить с мужем. Тот согласился одолжить лошадь, и на двух повозках братья Кару навезли столько плитняка, что должно было хватить не только на хлев. Раздобыли также известь, цемент, дело было лишь за лесоматериалами. В роще спилили деревья, ободрали кору, разрезали бревна пополам для стропил и распилили на доски. Пока все это делалось, хозяин ломал голову, где найти людей для рытья бурового колодца, где раздобыть для него трубы и насос.

— Да, без помощи не обойтись, — не раз говорил он себе. Правда, у него был родственник — фабричный рабочий, но он потерял с ним связь. Тот как раз работал по водопроводной части, слесарем, он бы и насос помог раздобыть. Пусть не новый, лишь бы был пригодный. А может, и бракованные трубы найдутся где-нибудь на фабрике, для хлева и такие подойдут. Так размышлял Кости. Он неоднократно ездил в город, разыскивая родственника и добился своего. Бутылка водки и масло сделали свое дело, и тот согласился помочь. Нашел насос, раздобыл трубы. Долго торговался с бурильщиками. Они поначалу заломили баснословную плату. Кости и тут схитрил: дождался, когда у них кончилась работа, а другой никто не предлагал, и снова за свое. Теперь мастера стали сговорчивее.

Много хлопот было с изиестью: ее нужно гасить в земле по крайней мере полгода-год, только тогда она превратится в вяжущее средство самого высокого качества. Сассь торопил, говорил, что после такого срока выгребать из ямы известь — сущая пытка. Но хозяин про это и слышать не хотел.

Стычки между ними участились. Хозяин видел, что работает Сассь хорошо, но уж больно строптив, не терпит никаких замечаний. Однако хозяина это мало беспокоило. Не успевал Сассь разделаться с одной работой, как он подбрасывал ему другую. И когда основные дела подходили к концу, Кости решил при удобном случае «вправитъ Сассю мозги». Но случай пока не подворачивался. Тем временем Кости получил возможность убедиться, что не один Сассь не доволен хозяевами хутора Соо. Когда хозяйка стала приглашать себе в помощь работницу, то одна девушка из поселка прямо сказала, что в хутор Соо не стоит наниматься: «Там из тебя всю душу вытряхнут непосильной работой». Эти слова вывели хозяйку из себя.

— Мы и сами целыми днями работаем, — ответила она, — почему же ты не можешь?

Девушка в ответ рассмеялась. Хозяйка, передав мужу этот разговор, высказала мнение, что подобные слухи, очевидно, распространяет Сассь Кару, ей и раньше приходилось слышать, что Сассь очень зло отзывается о порядках в Соо.

Хлев был построен. И теперь можно было позаботиться о том, чтобы увеличить свое стадо. Надежда на то, чтобы поживиться чем-то у мельника, рухнула. Правда, Лийна согласилась продать телку, а со свиньями ничего не получилось. Лийна самым решительным образом отказалась дать хоть одну свинью. Они сами заинтересованы в дополнительном доходе — помещику надо платить за аренду, и 250 рублей в год сумма немалая, а много ли мельница дает? К тому же с Тынисом ни о чем не договориться. Везде на мельницах перешли на денежную оплату за размол, причем, берут по рыночной цене зерна, Тынис же придерживается старинки, берет за помол зерном и перепродает его окрестным безземельным по твердой цене.