Федот Бега - Петровский

1) против рабочего движения, попирая полицейскими мерами всякое проявление рабочей самодеятельности, разрушая профессиональные союзы, просветительные общества и все учреждения, созданные рабочими для защиты своих интересов; 2) что министерство самым циничным образом подавляет всякую попытку рабочих путем стачек улучшить свое положение, причем открыто становится на защиту хозяев, высылая и арестовывая бастующих, и тем делает невозможной для рабочих борьбу с хищнической эксплуатацией предпринимателей; 3) что министерство в своей борьбе с народом оградило полицейской стеной деревню, насаждая в ней крепостнические порядки и поддерживая в ней произвол и опеку помещиков; 4) что министерство своей карательной политикой превратило страну в осажденную крепость, где малые и большие сатрапы ежедневно совершают дикие набеги на печать, общественные учреждения и попирают всякое проявление самодеятельности демократических слоев населения; 5) что министерство ведет неслыханную травлю национальностей: евреев, поляков, украинцев, кавказских и других национальностей, разжигая шовинистическую и националистическую вражду с единственной целью отвлечь их от борьбы с общим врагом — старой властью; 6) принимая далее во внимание, что всякий бюджет современного государства построен на основе укрепления классового господства и хозяйничанья эксплуатирующего меньшинства, а данная смета является частью такого бюджета, который социалистический пролетариат отвергает целиком; 7) что эта смета, составленная из расходов на полицию, тюрьмы, шпионов и разнообразные средства борьбы с народными массами, их самодеятельностью, является продуктом преимущественного хозяйничанья контрреволюционного авангарда — крепостнического дворянства и опирающейся на него неликвидированной старой власти, — мы, представители российского пролетариата, считая теперешнее правительство одним из оплотов европейской реакции, в свержении которого заинтересован весь социалистический пролетариат, выражая недоверие всему хозяйничанью «героев» третьеиюньского переворота, голосуем против сметы министерства внутренних дел! (Рукоплескания слева).

Речь Петровского напугала правительственный кабинет и всех верноподданных членов Государственной думы. В лагере правых депутатов поднялся переполох. Там отлично поняли, какое сильное влияние может оказать эта темпераментная речь рабочего депутата на представителей различных национальностей в самой думе и за стенами ее, в народных массах. Черносотенцы и другие правые буржуазные фракции стали поспешно выпускать на трибуну думы своих лидеров, которые в один голос, хором, принялись опровергать факты, приведенные как пример национального бесправия в речи Петровского. Даже депутаты от так называемой Малороссии доказывали, что-де украинцы вполне равноправны с великоросскими гражданами.

Украинский помещик Скоропадский под рукоплескания правых заявил, что никакого национального угнетения его родина Украина не испытывает, что, по его словам, — «в Русском государстве, колыбелью которого был наш Киев, мы такой же державный народ, как и великорусский». А выступивший как лидер октябристов председатель думы Родзянко, упомянув, что, мол, украинский язык вовсе никем не преследуется, договорился до того, что вообще-то украинский-де язык непонятен даже самим украинцам!

Однако дело не в анекдотах. Реакционное большинство думы понимало, какого могучего идейного и политического противника имеет оно в лице депутатов-большевиков, за спиной которых стояли сильная партия во главе с Лениным и неисчислимые массы рабочих.

Этому очень четкую оценку дал в одном своем выступлении с думской кафедры известный главарь черносотенных погромщиков из «Союза русского народа» Марков-второй. Этот потомственный рабовладелец сказал:

— Нам (то есть помещикам и буржуазии. — Ред.) придется бороться против революции не с кадетами, не с трудовиками, не с меньшевиками и даже не с эсерами. Какие это трудовики? Все они, вместе взятые, походят на Керенского-адвоката, на Сузанова — книжного издателя или еще на какого-нибудь конторщика. Нам придется бороться против Российской социал-демократической рабочей фракции большевиков, вот с этой пятеркой. За ними, к сожалению, идут рабочие. Это они кочегары революции, подбрасывающие без конца под котел уголь, чтобы нагнетать пары революции, чтобы паровоз скорее мчался. И не только до конституции. Они нагнетают пары, чтобы паровоз мчался до революции!

Хотя это сказано устами заклятого врага пролетариата, но сказано точно, с правильной оценкой могучего противника по борьбе.

Речь Петровского по национальному вопросу в стенах царского парламента взбудоражила, оживила лучшие общественные силы страны, дала в руки большевистских агитаторов прекрасный-материал; рабочие, крестьяне украинцы и представители других угнетенных национальностей откликнулись на нее целым потоком писем, резолюций собраний, заметок в газету «Правда».

В эту же думскую сессию, в июне, Петровский выступал в прениях при обсуждении сметы горного департамента. Он воспроизвел картину тяжелейшего труда, ужасных условий жизни шахтеров и их детей. Резко, беспощадно критикуя порядки на шахтах России, Петровский говорил:

— …Они поднимут рукой, державшей кайлу и лом, красное знамя социализма и пойдут вместе с шахтерами всего мира, с пролетариатом на борьбу за социалистический строй, где не будет частной собственности ни на орудия производства, ни на землю, ни на недра ее, где будет земля служить всему человечеству, а не отдельным паразитам!

Такие речи пугали членов IV думы. Если у правых депутатов они вызывали страх и бешенство, то в рядах либералов и других фракций с «розовым» оттенком начиналось робкое замешательство, желание сгладить острые политические углы, выпирающие в речах большевиков. Но были и другие противники у большевиков, более серьезные, менее уязвимые. Бороться с ними было чрезвычайно сложно, поскольку они тоже принадлежали к РСДРП и выступали от имени пролетариата. Это меньшевистские депутаты. Их также пугали прямые, смелые выступления коллег по фракции. Совместная работа во время первой и второй сессий думы показала, что острота разногласий между большевиками и меньшевиками во фракции не ослабевает, а все более усиливается. Ведь корень расхождений был в принципиально различных, непримиримых взглядах и оценках развития рабочего движения и путей революции в России.

До какой-то поры о разрыве между большевиками и меньшевиками речь не заходила. Фракция РСДРП должна была быть единой, сплоченной, чтобы противостоять, дать отпор реакционному большинству думы. В первое время большевикам-депутатам удавалось более или менее согласно сотрудничать со своими коллегами, добиваться компромиссных решений и даже уступок со стороны меньшевиков. Поэтому не было нужды в резком организационном размежевании. Да к тому же значительная часть рабочих в то время не была еще готова полностью понять и поддержать такой решительный шаг, как разрыв с меньшевистскими депутатами.