Федор Лисицын - В те грозные годы

— Запоздали вы, дорогой товарищ, с докладом. О самоубийстве Гитлера и Геббельса уже известно, — выслушав подполковника, сказал Кузнецов.

— Но мы не знаем всех обстоятельств самоубийства.

— Ну что ж, если вас это интересует, допросите вместе с работниками «Смерша» Фосса еще раз. Пусть расскажет поподробнее. Пригодится для истории, — согласился командарм. И ко мне: — Вы, Федор Яковлевич, проследите, чтобы все там было, как говорится, на уровне.

Так совершенно неожиданно мне пришлось заниматься этим, прямо скажем, не очень приятным делом.

Вице-адмирал Фосс оказался не только личным представителем гросс-адмирала Дёница в фашистской ставке, но и приближенным самого фюрера. Он показал, что последний раз говорил с Гитлером во второй половине дня 30 апреля. Фюрер, по словам Фосса, объявил о том, что кончает жизнь самоубийством, и приказал сразу же после смерти сжечь свой труп. Он, Фосс, лично видел вечером 30 апреля сильно обгоревший труп фюрера.

Во время пленения у Фосса изъяли адресованную гросс-адмиралу Дёницу телеграмму за подписями Геббельса и Бормана. Она была следующего содержания:

«Гросс-адмиралу Дёницу.

Вчера в 15.30 фюрер скончался. Завещание от 29.04 возлагает на Вас пост рейхспрезидента, на рейхсминистра доктора Геббельса — пост рейхсканцлера, на рейхсминистра Бормана — пост руководителя партии, на рейхсминистра Зейсс-Инкварта — министра иностранных дел.

Завещание, согласно распоряжению фюрера, было направлено из Берлина Вам, фельдмаршалу Шернеру… Рейхсляйтер Борман будет еще сегодня пытаться прибыть к Вам, чтобы информировать Вас о положении.

Доктор Геббельс, Борман» [19] ЦАМО, ф. 317, оп. 4320, д. 58, л. 244. .

Примерно в то же самое время, когда повторно допрашивали пленного вице-адмирала, в 207-й стрелковой дивизии контрразведчики при проверке задержанных нашими патрулями по различным причинам немцев установили, что двое из них до последнего времени работали при рейхсканцелярии: Вильгельм Ланге более десяти лет был поваром в рейхсканцелярской столовой, а Карл Шнайдер — механиком гаража. По роду своей службы оба они хорошо знали в лицо многих главарей фашистской Германии.

— Спросите у них, видели ли они когда-нибудь лично Геббельса и смогут ли опознать его, — распорядился старший следователь контрразведки 79-го стрелкового корпуса майор Быстрое, связавшись по телефону с начальником отдела «Смерш» 207-й стрелковой дивизии.

Тот подтвердил, что Вильгельм Ланге очень хорошо знает Геббельса, неоднократно видел его в рейхсканцелярии и опознать, безусловно, сможет. Механик гаража Карл Шнайдер тоже не раз видел фашистского министра пропаганды, когда тот приезжал в рейхсканцелярию.

— Срочно привезите сюда повара и механика. Нам нужна их помощь, — попросил Быстрое дивизионного контрразведчика.

Вскоре оба немца в сопровождении офицера дивизионной контрразведки прибыли на «виллисе» в штаб корпуса. Быстров, Клименко, Катышев и Хознн вместе с ними сразу же выехали к месту последнего жительства семьи Геббельса — комфортабельному бомбоубежищу.

Как рассказал по возвращении начальник контрразведки корпуса Клименко, в двух метрах от входа в бомбоубежище они обнаружили два обгоревших трупа — мужчины и женщины. В трупе мужчины повар и механик гаража рейхсканцелярии без труда опознали Геббельса, а при осмотре второго трупа заявили, что это, очевидно, жена министра пропаганды.

На следующий день, 3 мая, из квартиры-бомбоубежища Геббельса в расположение штаба 79-го стрелкового корпуса были доставлены 6 детских трупов, трупы сильно обгоревших женщины и мужчины в мундире генерала пехоты. Группа работников отдела армейской контрразведки «Смерш», несколько представителей политотдела и других отделов штаба армии вместо с пленным вице-адмиралом Фоссом, а также Шнайдером и Ланге выехали на место, в 79-й стрелковый корпус, чтобы окончательно удостовериться не только в самоубийстве самого фашистского маньяка Геббельса, но и в его преступном изуверстве в отношении своих детей. В работе комиссии по опознанию трупов, а также в составлении акта принимал участие и я, как представитель Военного совета армии.

Пленный вице-адмирал Фосс, лично знавший семью рейхсминистра пропаганды, в обгоревшем женском трупе признал фрау Геббельс, а в шести детских трупах от четырех до четырнадцати лет — детей фашистского трубадура, умерщвленных по его указанию. В трупе генерала был опознан начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал пехоты Кребс. Помимо пленного вице-адмирала это подтвердили также бывший повар столовой фашистской рейхсканцелярии Вильгельм Ланге и механик гаража Карл Шнайдер [20] ЦАМО, ф. 317, оп. 4320, д. 58, л. 244–245. .

— Лишить жизни шестерых собственных детей!.. На такое даже лютые звери не способны, — мрачно проговорил Клименко, подписывая акт. — Просто не верится, что сделал это человек. Хотя ничего человеческого у Геббельса и его супруги не было. Одним словом — изверги. А жена Геббельса — чудовище в образе женщины. Иначе ее и не назовешь.

В делах и заботах, для нашей армии уже мирных и полумирных, быстро пролетела неделя между 2 и 9 мая. После непрерывных семнадцатисуточных боев войска приводили себя в порядок.

Весь арсенал форм и методов партийно-политической работы теперь был направлен на то, чтобы довести до сознания каждого воина требования о постоянной бдительности, о соблюдении чести и достоинства, о необходимости поддерживать нормальные отношения с мирными жителями Берлина.

Много времени отнимало оформление наградных материалов и вручение наград отличившимся в боях за Берлин бойцам, сержантам и офицерам. К тому же почти ежедневно проводились партийные и комсомольские собрания, заседали парткомиссии, рассматривавшие заявления лучших воинов о приеме их в члены и кандидаты в члены ВКП(б), в комсомол. Затем в торжественной обстановке, зачастую одновременно с государственными наградами, им вручались партийные и комсомольские документы.

Но чем бы каждый из нас ни занимался, все с нетерпением ждали, когда же будет подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии, а следовательно, и об окончании войны.

Наконец этот радостный день наступил! В ночь на 9 мая в пригороде Берлина — Карлсхорсте акт был подписан. На церемонии подписания вместе с другими командармами присутствовал и генерал-полковник В. И. Кузнецов. Вернувшись рано утром на армейский КП, командующий в узком кругу генералов и старших офицеров армии поделился своими впечатлениями об этом историческом событии. Поздравив затем нас с победой, он сказал примерно так:

— Мы по праву можем гордиться тем, что наша армия внесла достойный вклад в общее дело победы. Путь от Москвы до Берлина был нелегким, потребовал много жертв, но он с честью и славой пройден воинами третьей ударной армии. Это — великое счастье.