Федор Лисицын - В те грозные годы

После ознакомления с обстановкой новый командарм подтвердил ранее принятое Военным советом решение о переходе войск армии к активной обороне.

— Обстоятельства сложились так, что нам вновь необходимо на время вернуться к требованию двести двадцать седьмого приказа наркома — ни шагу назад! — сказал он во время первой беседы со мной. — В этом направлении пусть и действуют политорганы. Мы, конечно, будем просить у командования фронта разрешение на отвод войск из наиболее опасных районов, чтобы они не оказались в мешке, но пока главное — стойкость, железная стойкость!

Такой план отвода был вскоре разработан и передан на рассмотрение командующему фронтом. Тот согласился: да, в сложившейся ситуации эти частичные меры неизбежны. Однако Ставка решительно отклонила предложение об отходе, потребовала продолжать удерживать плацдарм для будущего наступления.

До конца ноября бои в полосе армии шли с переменным успехом. Гитлеровцы яростно атаковали позиции наших войск, но чаще всего безрезультатно. Самое трудное началось 1 декабря. Сосредоточив на узком участке фронта в районе населенного пункта Турки-Перевоз крупные силы, немецко-фашистское командование бросило их против 200-й стрелковой дивизии, к тому времени сильно растянутой по фронту. Пользуясь большим превосходством, особенно в танках и самоходных артиллерийских установках, гитлеровцы потеснили части этого соединения на 3–4 километра, форсировали реку Уща, атаковали примыкавшие к селу Сомино высоты, близ которых пролегала единственная дорога от наших баз снабжения. Это создало угрозу для некоторых других соединений армии, которые могли попасть в окружение.

Замысел гитлеровского командования хорошо раскрывало содержание захваченного в ходе боев приказа командира 23-й немецкой пехотной дивизии генерала Гуранна. Из него явствовало, что это соединение переброшено в район Турки-Перевоза из-под Новгорода.

«После утомительных тяжелых маршей дивизия достигла района сосредоточения, чтобы 1.12.43 г. перейти в наступление, — говорилось в приказе. — Цель этого наступления — совместно с другими соединениями отрезать и уничтожить 3-ю ударную русскую армию. От успеха этой операции будет зависеть обстановка на боевом участке северной группы армий… это наступление окажет сильное влияние на общую обстановку на Восточном фронте…» Далее в приказе фашистского генерала указывалось, что противник якобы «сильно измотан и в отношении подвоза поставлен в исключительно неблагоприятные условия…».

Опасность была очевидной, поэтому командарм приказал срочно, 1 декабря, перебросить в район Сомино части 18-й гвардейской и 379-й стрелковых дивизий. Управление их боевыми действиями было возложено на командира 90-го стрелкового корпуса генерал-майора Г. И. Шерстнева.

Читая приказ генерала Гуранна, я вспомнил, что под Москвой эта пехотная дивизия действовала на левом фланге против войск нашей 1-й ударной армии, рвалась к Дмитровскому шоссе и каналу Москва — Волга. Ее командованию, вероятно, уже грезились улицы и площади покоренной советской столицы. Но волей защитников Москвы ей, как и другим вражеским соединениям, была уготована иная судьба. Наша 133-я стрелковая дивизия 5–7 декабря 1941 года полностью разгромила один из полков 23-й пехотной дивизии, нанесла большой урон и другим ее частям. Тогда же, под Москвой, мне довелось прочесть любопытный документ — приказ командира этой дивизии от 19 декабря 1941 года. В нем гитлеровский генерал требовал от своих офицеров «приостановить паническое отступление, преодолеть кризис дивизии и удерживать ламский оборонительный рубеж до последнего солдата». Но не вышло! Остатки этого фашистского соединения вскоре неудержимо покатились на запад. А наша 133-я стрелковая дивизия за успешные действия в боях под Москвой была преобразована в 18-ю гвардейскую.

Прошло два года. И вот теперь гвардейцы 18-й, уже в составе 3-й ударной армии, снова столкнулись с 23-й пехотной дивизией врага. Сейчас ее полки вместе с частями 32-й пехотной дивизии при поддержке большого числа танков, самоходных установок и авиации рвутся к озеру Язно, на берегу которого в Казенной Лешне располагается наш передовой армейский КП.

Тут же подумалось: «Сложившуюся ситуацию необходимо использовать в партполитработе, напомнить гвардейцам дивизии о ее славных боевых традициях».

Связался по телефону с начальником политотдела подполковником М. В. Холодом, дал ему задание: поручить воевавшим под Москвой ветеранам подготовить и провести с гвардейцами беседы о том, как в декабре 1941 года они громили части 23-й фашистской пехотной дивизии. Через день М. В. Холод доложил, что такие беседы проведены во всех подразделениях. Воины соединения дали клятву и на новых рубежах преумножить славу бойцов и командиров 133-й стрелковой дивизии. И вскоре подкрепили ее практическими делами. Именно 18-я гвардейская во взаимодействии с 28-й стрелковой во время боев в районе Турки-Перевоз, Сомино нанесла по рвавшимся на восток частям и подразделениям 23-й фашистской пехотной дивизии наиболее сильные удары.

5 декабря к нам на передовой КП приехали командующий фронтом М. М. Попов и член Военного совета Л. 3. Мехлис. Внимательно выслушав доклад командарма о сложившемся положении, о первоочередных нуждах армии, они тут же отдали необходимые распоряжения. Потом разговор зашел о несостоявшемся плане отвода войск.

— Как вы знаете, товарищ Сталин отклонил это предложение, обязал принять все меры к сохранению плацдарма, — сказал генерал Попов. — Верховный Главнокомандующий вместе с тем потребовал от нас: «Не дайте погибнуть героям третьей ударной армии. Вы отвечаете за это». Поэтому мы сейчас делаем все, чтобы выполнить это указание.

Л. 3. Мехлис добавил к сказанному командующим фронтом:

— Сделайте необходимые выводы и вы, товарищи. Важно не только остановить врага, но и уничтожить его. Фронт поможет вам в этом.

М. М. Попов и Л. 3. Мехлис пробыли у нас целый день. Незадолго до их отъезда командарм получил по телефону сообщение, что наши части оставили Сомино. Однако через несколько минут поступила новая информация: атаки врага в районе Сомино отбиты. Возникла необходимость срочно проверить ее достоверность. Выполнить это задание командующий фронтом поручил мне, хотя на КП было несколько старших офицеров оперативного отдела штаба.

— Поезжайте в Сомино, товарищ полковник, проверьте на месте положение своих войск и войск противника, — приказал генерал Попов. — По возвращении доложите, как обстоят дела. Сейчас не время играть в догадки.

— Если не застанете нас здесь, позвоните мне на фронтовой КП в любое время, — подсказал Мехлис.