Федор Лисицын - В те грозные годы

Лекции, доклады, беседы о Советском Союзе, Красной Армии, о героических делах воинов Войска Польского быстро завоевали огромную популярность у местных жителей. Эти мероприятия, как правило, сопровождались показом полякам советских кинофильмов. Перед слушателями нередко выступал армейский ансамбль песни и пляски.

В работе с личным составом войск командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации уделяли большое внимание воспитанию воинов в духе высокой бдительности. В батальонах и артдивизионах по этому вопросу состоялись партийные и комсомольские собрания, а в ротах — общие красноармейские собрания. В отделениях, расчетах и экипажах проводились беседы на темы: «Свято храни военную тайну», «Высокая бдительность — наше боевое оружие» и другие. Приходилось обращать внимание, казалось бы, на самые незначительные мелочи.

Однажды мне довелось стать свидетелем следующего диалога между нашим сержантом и поляком, жителем села Шимоны. Поляк попросил у сержанта огоньку. Тот дал ему полную коробку спичек.

Поляк поблагодарил сержанта и стал внимательно разглядывать этикетку.

— Откуда у вас такие спички? — поинтересовался он.

— Такие выдают, — простодушно ответил сержант.

— Из-за границы получаете?

— Почему из-за границы? Наши, отечественные.

— По-русски я читаю, а тут ничего не могу понять.

— Не можешь понять надпись на этикетке? Я и сам ни черта не понимаю. Эти спички делают в Прибалтике, в Латвии, ну и надпись по-латышски.

— Вы, значит, в Латвии воевали?

— Где мы воевали, тебе знать не положено, — спохватился сержант. — Воевали там, где было приказано.

Это, конечно, вовсе не значило, что поляк, заинтересовавшийся спичками латышского производства, был вражеским осведомителем. Тем не менее, чтобы не разглашать военной тайны, приходилось обращать внимание воинов и на такие факты.

Не меньшее значение в тот период придавали мы и интернациональному воспитанию личного состава. Командиры, политработники, пропагандисты и агитаторы постоянно знакомили воинов с обстановкой в Польше, напоминали им о высоком интернациональном долге по оказанию помощи польскому народу в освобождении от фашистского гнета.

Прибывающие на новое место сосредоточения части и соединения армии непрерывно пополнялись личным составом. К началу нового, 1945 года численный состав каждой дивизии увеличился примерно на 1,5–2 тысячи человек. Это позволило сделать все стрелковые полки трехбатальонными (к началу перебазирования во многих из них в связи с недокомплектом третьи батальоны были временно упразднены). В стрелковых ротах теперь имелось от 75 до 90 человек. Общая численность пополнения только за 10 предновогодних дней составила около 15 тысяч бойцов. Но, к сожалению, многие из них были слабо обучены военному делу, как говорится, еще не нюхали пороху. А тут еще обстановка требовала немедленного распределения пополнения сразу же по полкам и батальонам, минуя обычное доучивание их в запасных частях и подразделениях. Все это было чрезвычайно трудным делом. И все-таки сложная задача решалась успешно.

Для работы с пополнением командиры соединений и начальники политорганов, выполняя указания Военного совета и политотдела армии, выделили лучших, наиболее подготовленных в военном отношении командиров младшего и среднего звена. Плановые занятия с новичками обычно проводились в полевых условиях по восемь — десять часов в сутки. Кроме того, два часа ежедневно отводилось на политические занятия, проходившие в строгом соответствии с разработанной и утвержденной поармом программе. Бывалые воины по заданию партийных и комсомольских организаций помогали молодым бойцам во внеучебное время осваивать приемы меткой стрельбы, обучали владению автоматическим оружием.

Таким образом, групповые и индивидуальные занятия с новичками продолжались в общей сложности по 15–16 часов в сутки. Однако не было случая, чтобы кто-либо из них пожаловался на усталость, на чрезмерную нагрузку. Напротив, воины пополнения занимались, как правило, с большим желанием и старательностью, не жалея сил.

В индивидуальной работе с ними особенно активно участвовали коммунисты и комсомольцы. Этому во многом способствовали состоявшиеся в подразделениях партийные и комсомольские собрания с повесткой дня: «По-отечески встретим новое пополнение, воспитаем из молодых солдат мужественных и отважных воинов».

Крупное доукомплектование войск личным составом, сформирование в полках третьих стрелковых батальонов, большого числа рот и артиллерийских батарей потребовали от политорганов создания новых первичных и ротных партийных и комсомольских организаций. Решить эту задачу только за счет текущего приема отличившихся в боях воинов в члены и кандидаты в члены ВКП(б) и ВЛКСМ было невозможно, хотя этот рост не прекращался далее в период передислокации армии. Прибывали, правда, коммунисты и комсомольцы с пополнением, но, к сожалению, не так уж много. Поэтому, чтобы иметь в каждой стрелковой роте полнокровную партийную организацию, необходимо было некоторое число коммунистов перевести из тыловых частей в боевые подразделения. Это предложение мы решили вынести на очередное заседание Военного совета армии.

— Обсудить, конечно, можно, — согласился с нами командарм. — Только имейте в виду, что крепкие, боеспособные партийные организации нужны и в тылах. И особенно теперь, когда все коммуникации снабжения войск проходят по польской территории.

Примерно в таком же плане высказался и начальник штаба. И все же этот вопрос решился положительно. В первых числах января более 1000 коммунистов и членов ВЛКСМ из тыловых частей армии, тылов корпусов, дивизий и полков были направлены в боевые подразделения. Эта своеобразная мобилизация партийных и комсомольских сил позволила в течение января дополнительно создать в войсках 54 первичные и 81 ротную парторганизации, а также 178 ротных и равных им комсомольских организаций.

В целях создания необходимого резерва парторгов и комсоргов подразделений в ряде соединений, в частях армейского подчинения и в госпиталях по указанию поарма с группами партийных и комсомольских активистов (в госпиталях — из числа легкораненых) были проведены десятидневные сборы-семинары. Руководили ими представители политотдела армии, а к проведению занятий привлекались также и работники политорганов соединений.

Тогда же, в январе 1945 года, произошли два события, которые в значительной мере способствовали улучшению руководства партийно-политической работой в стрелковых соединениях, а также в отделах управления и штаба армии.

Первое из них заключалось в том, что после многократных просьб и ходатайств мы получили наконец разрешение на создание еще одного политоргана — политотдела спецчастей армии. Возглавил его полковник С. Л. Крутовцев, секретарем образованной при нем парткомиссии стал подполковник П. Я. Таланов, а помощником начальника политотдела по комсомольской работе был назначен Г. Е. Беляев. И если прежде мне, моему заместителю, а также помощнику по комсомольской работе приходилось почти ежедневно выезжать в части армейского подчинения (а их насчитывалось более двадцати), тратить уйму времени на вручение партийных и комсомольских документов, то с созданием нового политоргана необходимость в этом отпала. А у нас появилась возможность гораздо чаще бывать в войсках переднего края — в стрелковых корпусах, дивизиях и полках, — что имело важное значение в период активных боевых действий.