Федор Лисицын - В те грозные годы

Все мы ждали, что Василий Иванович сообщит и день начала наступления, но он не сделал этого.

В тот же день вечером стали известны еще две важные новости. Первая касалась меня лично. Поступила телеграмма — предлагалось немедленно выехать в политуправление фронта на совещание. О второй я узнал уже перед отъездом от начальника штаба генерал-майора М. Ф. Букштыновича.

…Михаил Фомич в нескольких словах ознакомил меня с планом мероприятий фронта по дезинформации противника. Задача заключалась в том, чтобы создать у немецко-фашистского командования впечатление, будто главный удар 1-й Белорусский фронт готовит не в центре, а на левом фланге. В связи с этим 3-й ударной армии ставилась не совсем обычная на первый взгляд задача: в полосе 33-й армии, севернее города Губен, силами стрелкового батальона провести разведку боем. Пусть, мол, противник думает, что 3-я ударная переброшена на левый фланг фронта, хотя она по-прежнему останется в центре. Если немецко-фашистское командование поверит в это, то оно, возможно, перебросит часть своих сил с центрального направления в район Губена. А это как раз нам и нужно.

Осуществление разведки боем в полосе 33-й армии командарм В. И. Кузнецов поручил стрелковому батальону капитана М. М. Литвиненко из 265-й дивизии. Доведенное до полного комплекта и оснащенное всем необходимым вооружением, это подразделение было переброшено на автомашинах примерно за 100 километров на левый фланг фронта и 12 апреля с ходу атаковало в обозначенном районе позиции противника. Батальон овладел двумя вражескими траншеями, захватил в плен нескольких гитлеровцев, закрепился. А действовавшие в его составе офицер штаба армии и инспектор поарма позаботились о том, чтобы к фашистам обязательно попали некоторые документы со следующей пометкой: «3-я ударная армия».

Не берусь судить, поверили ли гитлеровские генералы в то, что наша армия срочно перебазировалась на левый фланг фронта, но определенный переполох в стан врага это событие внесло.

А тем временем подготовка к наступательной операции шла полным ходом. 9 апреля состоялось совещание начальников политотделов армий. Проводили его член Военного совета фронта К. Ф. Телегин и начальник политического управления С. Ф. Галаджев. В своих выступлениях они особо подчеркнули, что битва за Берлин будет исключительно трудной, поэтому очень важно, чтобы партийно-политическая работа в войсках велась еще более предметно и целенаправленно. Говоря о необходимости повысить роль политорганов, политработников частей, партийных и комсомольских организаций в осуществлении взаимодействия между различными родами войск, особенно пехоты с артиллерией и танками, член Военного совета фронта и начальник политуправления определили эту задачу таким образом: тесное взаимодействие в ходе наступления должно быть обеспечено не только в крупном масштабе, но и между низовыми стрелковыми, артиллерийскими, танковыми, инженерно-саперными подразделениями. И долг политорганов — оказать всемерную помощь командирам.

На этом совещании был наконец-то назван и срок начала наступления. Много интересного узнали мы также о силах и средствах, которые привлекались фронтом для осуществления Берлинской операции, о системе обороны противника на подступах к немецко-фашистской столице и в самом городе. В заключение генерал-лейтенант Галаджев огласил текст Обращения Военного совета фронта к войскам. Но сразу же предупредил, что до рядового и командного состава частей и подразделений оно должно быть доведено не раньше, чем за два часа до начала наступления.

Вернувшись в Фюрстенфельд, где располагались штаб и политотдел армии, я подробно доложил командарму и члену Военного совета об указаниях генералов Телегина и Галаджева. Тут же было принято решение: срочно подготовить и провести армейское совещание начальников политотделов корпусов, дивизий и бригад, на котором ознакомить их с указаниями фронта. Мне поручалось выступить на нем с докладом.

Это совещание состоялось 11 апреля, за пять дней до начала наступления. В числе других перед начальниками политотделов выступил и генерал-полковник В. И. Кузнецов. Кратко рассказав о характере оборонительных укреплений противника, он тут же напомнил о необходимости готовить личный состав к форсированию многочисленных водных преград. Сообщил, что в ближайшие дни войска армии будут перебазированы на кюстринский плацдарм. В своем выступлении командарм особо подчеркнул, что вся подготовка к наступлению должна вестись в строжайшей тайне от врага. В плане партийно-политической работы В. И. Кузнецовым была поставлена следующая задача — уделить всемерное внимание политико-моральному воспитанию личного состава штурмовых батальонов. Их боевой деятельности генерал Кузнецов придавал исключительно важное значение.

План работы поарма (в целях соблюдения секретности он был написан от руки в одном экземпляре) мы составили с учетом того, чтобы нацелить политорганы, партийные и комсомольские организации, весь личный состав войск на выполнение требования партии — добить фашистского зверя г. его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы. Этим же планом предусматривалось скорейшее завершение всех элементов подготовки к наступлению. Группы работников поарма тут же выехали во вновь включенные в состав армии танковые, артиллерийские и другие соединения, а также в стрелковые дивизии.

В ночь на 13 апреля основные силы наших войск быстро и организованно переправились за Одер на плацдарм и заняли исходное положение на рубеже между 47-й и 5-й ударной армиями. Тогда же войска 33-й армии перебазировались на 50 километров севернее Губена.

Частям и соединениям 3-й ударной предстояло прорвать оборону противника в районе Заликанте, нанести главный удар центром в направлении Нейтробин, Мецдорф, к исходу первого дня наступления овладеть рубежом Куненсдорф, Альт-Фридлянд, в дальнейшем наступать на Претцель, Люме, Бернау. В первом эшелоне было приказано действовать дивизиям 79-го и 12-го корпусов. 7-й корпус оставался в резерве командарма. Соответствующие боевые задачи на прорыв и наступление получили также приданные армии 9-й танковый и 4-й артиллерийский корпуса.

Той же ночью поступил приказ командующего фронтом — в течение 14–15 апреля провести в полосе армии на трех участках разведку боем, в каждом случае — силами стрелкового батальона.

Подобная разведка проводилась не только в полосе нашей армии, но и по всей линии 1-го Белорусского фронта. В ней участвовало 32 батальона. Цель разведки боем заключалась в том, чтобы еще раз уточнить огневую систему обороны противника, заставить немецко-фашистских генералов подтянуть к своему переднему краю как можно больше живой силы и техники, которые намечалось перемолоть в результате нашей мощной артподготовки перед началом наступления 16 апреля.