Виктор Петелин - Фельдмаршал Румянцев

Малороссийская коллегия, деятельность которой чуть было не замерла во время длительного отсутствия ее президента, вновь яростно заработала. Генеральная старшина разъехалась по полкам для разъяснений и контроля за проведением выборов. Отовсюду стали поступать рапорты, донесения, жалобы на имя Румянцева. Никогда еще не сваливалось на него столько бумаг, в каждой из которых было изложено столько горячих предложений по улучшению жизни на Украине. Столько светлого и темного хлынуло из душ различных людей, споривших между собой, писавших в коллегию, Румянцеву, Екатерине II.

Еще в Петербурге Румянцев тщательно изучил манифест от 14 декабря 1766 года, в котором говорилось о созыве комиссии для сочинения проекта нового уложения и предлагалось всем народностям, живущим в пределах Российской империи, всем сословиям, кроме «людей владельческих и крестьян», выбрать и направить своих депутатов в Петербург. Собрание выборных должно было принять весьма важные для будущего развития страны решения и рекомендации.

Как только Румянцев приехал в Глухов, он тотчас же отдал распоряжение разослать манифест во все полковые канцелярии и приступить к выборам депутатов. Вскоре манифест императрицы был обнародован во всех сотнях, хуторах и деревнях, «даже до последнего жительства».

Радостная весть сразу облетела весь обширнейший край. Украинское шляхетство, казачество, мещане, купцы – все сословия пришли в движение.

Превосходно понимая всю сложность положения, Румянцев обратился к населению Украины с циркулярными листами, в которых содержались пояснения высочайшего манифеста и его предложения о наиболее целесообразных путях исполнения воли императрицы. Обращаясь ко всем «благородным господам, шляхетству и рыцарству», в поветах «вотчины и поместья имеющим, гражданству и земству», Румянцев предлагал в сжатые сроки избрать предводителей, городских голов и депутатов. «Примите вы все, – писал Петр Александрович, – с радостью сей подаваемый вам случай к достижению общенародного благоденствия, пользуйтесь им прямо и сделайте из него употребление таково, какое бы вам в потомстве вашем честь и похвалу делало. Обращайте все ваши примечания на общенародное добро, в котором одинакое наше токмо прямо и заключаться может, отдаляйте все то, что только блестит нам нашею собственною маловременною корыстию, пройдите со вниманием течение минувших времен, разыщите рачительно все причины, вредившие общему нашему благоденствию…»

Шумно и весело начались выборы. Торжественными церемониями открывались они. Глубокой и искренней верой в лучшие времена были пронизаны многие выступления представителей сословий и депутатов. Благодарили императрицу за то, что пожелала услышать голос своих подданных, узнать их нужды и заботы. В главные города Украины съезжались избиратели от всех сословий, выбирали предводителей, городских голов, депутатов, избирали комиссию из пяти членов для выработки наказов и прошений на имя императрицы.

Но это была внешняя сторона событий. Румянцев хорошо знал, что большинство населения края с одобрением воспримет высочайший манифест. Но что будет на деле? Какие подспудные силы пробудятся при этом? Вот что волновало его. Ведь еще недавно отменили гетманство, и кое-кто до сих пор тосковал об утраченных вольностях, дарованных при воссоединении Украины и России. Всякое могло случиться и в то время, когда все возбуждены, почувствовав новые веяния из Петербурга.

И вот начали поступать рапорты из полковых канцелярий, донесения генеральных старшин Кочубея, Туманского, членов коллегии, предводителей шляхетства, городских голов и просто рядовых представителей всех сословий. Все было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. У каждого свой характер, свой норов, свои представления о свободе волеизъявления: некоторые из «благородных» сословий решили не участвовать в выборах, ссылаясь на различные причины. Одни уезжали на ярмарку, другие – на богомолье, третьи – «для исправления законных нужд».

Румянцев читал рапорты, устные донесения. Сам бывал в полках, вникая в каждую «мелочь» проходящих выборов.

Острые противоречия возникли в Стародубском полку. Предводитель здешнего шляхетства случайно узнал о пунктах черниговского наказа, которые пришлись ему по душе. А свой наказ стародубцы уже сочинили. И он предпринял небывалое по тем временам мероприятие: вновь собрал представителей и принял уточненный наказ. Конечно, нашлись недовольные. Предводитель Искрицкий рапортовал Румянцеву о том противоречивом положении, в которое он попал. Ему и его единомышленникам хотелось сочинить от своего повета такой наказ, который был бы лишен старинных «закоренелых предрассуждений» и «соответствовал бы прямой и существенной каждого пользе». Но как он ни уговаривал сочинить новый наказ, он слышал от выборщиков одни обидные порицания. И сколь ревностнее защищал он свои новые мнения, столь больше несогласия и упорства оказывали его порицатели. И сначала ему пришлось уступить во избежание нареканий. Тогда он направил свой рапорт Румянцеву, который одобрил его предложение в наказе. Но и после этой резолюции противники Искрицкого оставались непреклонными.

Но вот в Стародуб прибыл полковник князь Юрий Васильевич Хованский и «подкрепил» своим присутствием чтение изготовленного вновь наказа. Некоторые несогласные вновь объявились, но нужнейшие пункты большинством голосов удалось утвердить, а кое-какие поправить. И таким образом прежний наказ удалось очистить по меньшей мере от таких прошений, кои по нынешнему времени с пользою общества не согласовали.

Сначала Румянцев удивлялся тому, что некоторые видные представители «благородных» сословий отказывались подписываться под наказами депутатам. Но потом все выяснилось: чаще всего отказывались подписываться те, кто считал эти требования чрезмерными. Получалось, что эти представители весьма довольны «великими и беспримерными трудами ея императорского величества» на благо верноподданных своих, и потому все пункты, кои шляхетство отправляющемуся депутату в наказе написало, они отказывались подписать, а всеподданнически предавались всему тому, что «милосердие ея императорского величества определить изволит…».

Эти противоречия и разногласия были внутри самого шляхетства. Одни полностью принимали все действия и поступки Екатерины II и ее правительства, другие составляли наказы, в которых было высказано множество всяческих пожеланий, предложений. Но эти противоречия Румянцев мог легко примирить. Сложнее были разногласия между различными сословиями. Здесь несогласия выливались в открытую вражду, особенно в городах.