Виктор Петелин - Жизнь графа Дмитрия Милютина

Такова была атмосфера вокруг Достоевского и романа его «Бедные люди».

Естественно, Владимир Милютин, рассказывая своим братьям Дмитрию и Николаю об этом, не знал приведенных здесь подробностей, но передал ту заинтересованность общества в появлении нового имени и нового романа, вокруг которого столько было толков.

Владимир Милютин познакомился с Иваном Ивановичем Панаевым, который всегда был в курсе всех литературных и общественных событий, и многое узнавал от него. От него он и узнал, что Белинский в порыве страсти говорил о прекрасном, золотом веке человечества, который будет построен по законам добра и разума, в нем все будет справедливо и высоконравственно, те социалистические теории, возникшие на Западе, звучные и манящие, будут воплощены только в России. Да, говорил Белинский, в нас есть национальная жизнь, мы призваны сказать миру свое слово. Так что беседы братьев Милютиных постоянно насыщались литературными новостями.

Владимир Милютин следил и за развернувшейся полемикой вокруг романа. Булгарин, Сенковский, Нестор Кукольник и их единомышленники в один голос пытались опорочить Достоевского и его роман. А вслед за ними Тургенев и Некрасов зачастую иронизировали над Достоевским, возомнившим себя чуть ли не гением, называли его «литературным кумирчиком», сочиняли экспромпты и эпиграммы, считали большим промахом Белинского, столь возвеличившего Достоевского.

Во время встреч братьев Милютиных не случайно так много внимания уделялось Достоевскому: в апреле 1849 года был арестован Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский (1821–1866) за непримиримость к деспотизму и тирании, за пропаганду социалистических идей и попытку устроить в собственном крестьянском селе Деморовка Новгородской губернии нечто вроде большого фаланстера, о котором проповедовал во Франции социалист-утопист Шарль Фурье, и поселить туда обедневших крестьян, предоставив им возможность трудиться на общественных началах, за организацию кружка, где изучались социалистические и коммунистические идеи свержения существующего тиранического государственного строя, – словом, за «дерзкие взгляды» и аморальное поведение в обществе, а вместе с ним арестовали и Достоевского и еще больше сотни участников кружка петрашевцев. В числе основных доказательств преступления петрашевцев оказалось чтение и обсуждение в кружке последней книги Николая Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», в которой автор пытается объяснить причины, по которым все еще не появляется второй том «Мертвых душ», а главное – в стране замечается государственный кризис, непреодолим произвол и бесправие, имеются «такие лихоимства, которых истребить нет никаких средств человеческих», возник «другой незаконный ход действий мимо законов государства и уже обратился в законный», предлагает такую программу для создания «идеального небесного государства», которая противоречила современному государственному строю, была направлена и против императора, и против всех сословий, которые принимали бы участие в строительстве идеального государства, – и крестьянин, и чиновник, и помещик, и царь. На книгу Гоголя набросились с разных сторон: и Сенковский со своими единомышленниками, и славянофилы, и С.Т. Аксаков, и Петр Вяземский, и Белинский. А главное, книга напугала правительство и царя своими притязаниями на реформы в стране, в которой господствовал только один человек – Николай Первый.

Достоевский и бывал-то у Петрашевского несколько раз, бывал и Михаил Михайлович, который тоже был арестован, а потом выпущен как любопытствующий, не замешанный в кружковых интересах. И Достоевскому-то у Петрашевского было неинтересно, почти то же самое говорилось у Белинского – о социализме, коммунистических идеях, об утопистах-социалистах Сен-Симоне и Фурье. Достоевский даже хотел отделиться от Петрашевского и создать свой кружок, но не успел…

Владимир Милютин бывал у Петрашевского, брал книги из его богатейшей библиотеки, где были редкие в России книги Сен-Симона, Фурье, Кабе, Леру, Фейербаха, Вольтера, Руссо, Прудона, Дидро… Петрашевский был переводчиком департамента внутренних отношений, не раз участвовал при аресте иностранцев, и у него накопились эти редкие издания полузапрещенных книг.

Дмитрий Милютин с еще большим интересом отнесся к рассказанному младшим братом известию об аресте Достоевского и допросах его следственной комиссии, потому что членами этой следственной комиссии были генерал Яков Иванович Ростовцев, князь Долгоруков, начальник жандармского управления Дубельт, князь Гагарин под председательством коменданта Алексеевского равелина генерала Ивана Александровича Набокова.

Однажды по вопросам своей работы в академии Дмитрий Милютин побывал в кабинете у Ростовцева, и тот как бы между прочим, зная о книжных пристрастиях Милютина, с досадой рассказал о Достоевском. Он принимал самое активное участие в допросе Достоевского, наконец однажды, не выдержав уклончивых ответов Достоевского, возмущенно вскочил и в отчаянии воскликнул:

– Не могу поверить, чтобы человек, написавший «Бедных людей», был заодно с этими порочными людьми. Нет, нет, это невозможно. Вы мало замешаны, и я уполномочен от имени самого государя объявить вам прощение, если вы захотите рассказать все дело…

Достоевский промолчал, как часто бывало и перед этим.

– Я ведь вам говорил, – намеренно простодушно сказал Леонтий Васильевич Дубельт.

Это простодушие главного начальника Третьего отделения жандармского управления просто взбесило Ростовцева.

– Не могу больше видеть Достоевского, – раздраженно процедил сквозь зубы Ростовцев, – умный, независимый, хитрый, упрямый…

Яков Иванович явно враждебно отнесся во время этого рассказа к Достоевскому. «Как всякий властитель относится ко всем, кому не нравится существующая державная власть, отнесся к нему как врагу, – подумал Милютин, – но разве Достоевский враг? Нет, конечно…»

И действительно, во время допросов Достоевский говорил то, что мог сказать чуть ли не каждый второй из образованного общества. Да, он читал статью «Переписка Белинского с Гоголем», читал и рецензию Белинского на книгу Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», и письмо Белинского Гоголю по поводу этой книги, но чью сторону он поддерживает в этой переписке, он никому не сказал, и тот, кто донес на него, тоже этого не знает.

Он всегда любил свое отечество, желал улучшений и перемен в обществе. Ненавидел многие злоупотребления чиновников и бюрократов, которые ненавидели «бедных людей», как и сейчас ненавидят его роман «Бедные люди», пронзительный крик против этих уродств, пошлости, ханжества…