Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Так возникла мысль просить Михаила Александровича как депутата принять меня по всем этим вопросам. В результате 31 июля и 1 августа состоялись две встречи мои с замечательным русским писателем 1.

При описании этих встреч я вижу свою основную задачу в том, чтобы как можно полнее передать мысли, слова Шолохова (содержание разговоров было мною записано сразу же). Поэтому я позволю себе, воспроизводя его прямую речь, приводить целые диалоги. Правда, в первой встрече основное место заняла импровизированная лекция М.А. Шолохова по очень сложным и трудным вопросам экономики не только района, но и всей страны.

26 июля, в понедельник, я позвонила Михаилу Александровичу по телефону и попросила, чтобы он, как депутат, принял меня. Приведу запись этого разговора полностью.

– Михаил Александрович, вас беспокоит преподаватель Ленинградского университета Привалова. Скажите, пожалуйста, когда вы будете в ближайшее время принимать как депутат Верховного Совета?

– А вы, товарищ Привалова, по какому вопросу сюда приехали?

– Я приехала для изучения местного диалекта.

– А, вот оно что…

– Михаил Александрович, может быть, это совсем не мое дело, но я две недели провела в районе и увидела некоторые факты, о которых мне хотелось бы рассказать вам.

– Как долго вы собираетесь пробыть здесь?

– До начала августа.

– Собираетесь еще выезжать в район?

– Да, мне осталось еще побывать в хуторе Кружилин, хотя это и не Вешенского района…

– А почему именно хутор Кружилин?

– Но… это ваша родина. Меня интересует язык «Поднятой целины», а для этого нужно самой послушать местный говор. Хотя вряд ли говоры Базковского и Вешенского районов сильно отличаются, но все-таки нужно самой посмотреть…

– Да, они почти не различаются. А когда вы здесь встаете?

– В шесть утра. Днем-то ведь нельзя работать.

– (Михаил Александрович смеется): Ну, ну! Это хорошо! Позвоните мне в пятницу или в субботу часов в 8–9 утра!

– Спасибо, позвоню. До свидания!

– Всего хорошего! (В голосе снова чувствуется улыбка.)

Признаюсь, меня местные товарищи предупреждали, что, если я вздумаю пойти к Михаилу Александровичу, он непременно спросит, когда встаете, и боже сохрани сказать ему, что вы долго спите. Он сам встает в 6 часов утра и терпеть не может сонливых! Правда, мне не пришлось говорить неправду, так как из-за страшной жары днем никакая работа была просто немыслима, потому мы действительно вставали ежедневно в шесть утра.

В следующие дни я успела побывать в Базках и в хуторе Кружилин. И там всюду было точно такое же тяжелое положение, как в других станицах и хуторах.

В субботу 31 июля, как было условлено, позвонила в начале девятого. Михаил Александрович ответил, что может принять в 8 часов вечера. Когда я была в районе и видела положение дел там, у меня даже мысли не было, что я буду волноваться, идя на прием к Михаилу Александровичу. Теперь было не то. Надо ли говорить, как я волновалась? Но идти было нужно. Самыми трудными были последние шаги от калитки до высокой открытой веранды, где сидел Михаил Александрович. Наконец-то я поднялась, Михаил Александрович пошел навстречу. Поздоровались, он спросил мое имя-отчество.

– Вы, Мария Ивановна, не писали мне когда-нибудь раньше?

Я ответила, что теперь не писала; может быть, Светлана (дочь

Михаила Александровича) упоминала мое имя, она занималась у меня в ЛГУ?

– Нет, нет, – ответил Михаил Александрович и сделал жест, как будто рассматривает что-то на ладони правой руки. – Нет, это что-то зрительное.

– Да, я писала вам, но это было очень давно, перед войной, когда мне не удалось получить назначение на работу в Вешенскую…

– Ну, я же говорю: «Вы мне писали, не отпирайтесь!»

Он рассмеялся, и стало удивительно легко. Эта поразительная способность – снять напряжение у собеседника – отмечалась и другими, кому приходилось разговаривать с Шолоховым.

– Да, так чем же я могу быть вам полезен?

– Нет, не мне, Михаил Александрович! Правда, я приехала сюда по работе, связанной с изучением вашего творчества, но говорить сейчас хочу совсем о другом. Две недели я пробыла в районе, в нескольких хуторах и полевых станах. Ведь там положение населения на грани голода!

– А вам, ленинградцам, это кажется диким?

– Ленинградцы помнят и знают, что такое голод! Но сейчас ведь не война, а в хуторах всюду в магазинах пусто. В Вешенской можно хоть в столовой купить хлеб, а ведь там нет столовых…

– Да, такое положение здесь не только сейчас… Рису здесь и раньше не бывало, он дается только для больниц и детских учреждений… Сахар… Основной поставщик сахара Украина, а там часть заводов не работает, свеклы не хватает. Вы же понимаете, что такое засуха? Народ давно это почувствовал, сушат сухари, делают запасы, а норму хлеба нам уже уменьшили. Что тут можно поделать? Мы добивались снятия или хотя бы уменьшения хлебозаготовок, а вместо этого из области (ведь у нас нынче еще и область новая!) пришло указание – сдавать все по плану, и даже фуражное зерно, а оно принимается в половинном размере, т. е. 200 тонн засчитывается за 100!..

– (После паузы): А в каких хуторах вы побывали?

Я перечислила.

– Были и в Кружилине? Каково ваше впечатление?

– Тягостное! Ведь там осталось лишь воспоминание о богатейшем хуторе. Молодежи почти нет, сады почти все уничтожены…

– Да, это был когда-то богатейший хутор. Теперь не то. Впрочем, ведь это общероссийское явление. Народ уходит из деревни… А положение в стране очень-очень трудное и сложное. Вы сами видели, что в колхозах почти нет молодежи. Вот ведь, очень нужное, великое дело – всеобщее образование, а молодежь, окончив школу, не хочет работать в колхозе, или, как они говорят, «быкам хвосты крутить!». Молодежь уходит из колхозов потому, что жить здесь трудно, и не только материально… Посмотрите, на донской земле столько было прекрасных садов, а теперь их почти не осталось. Ведь это не только экономический вопрос. Сады создавали неподражаемую красоту земли, такую землю больше любили… Но прежняя налоговая политика, необдуманная в своей основе, привела к гибели садов. Налоги начислялись на хозяйство до тысячи рублей, а урожаи в самый благоприятный год давали доходу на 200–250 рублей. Вот в результате теперь в колхозах и остаются только старики да пожилые. Впрочем, недостаток рабочих рук касается ведь не только колхозов. Несколько лет тому назад создалось такое же положение и в промышленности. Но в городах нашли выход – ремесленные училища. Если бы они не были созданы, промышленность осталась бы без кадров. Но ремесленные училища говорят кадры только для промышленности и строительства, а где же кадры для сельского хозяйства? Да ведь это и не только здесь, на Дону… Да, положение это общероссийское! (Пауза. Михаил Александрович как-то горестно покачал головой.)