Петр Игнатов - Записки партизана

Кристман ничего не ответил и повернулся к Жоре спиной.

Вечером дочь хозяйки передала Жоре: «Суббота, 14.00».

В субботу около двух часов дня Жора шел по Красной. За ним, как всегда, неотступно следовал шпик. На этот раз Жора принимал все меры к тому, чтобы шпик не потерял его в толпе. Поэтому Жора шел не торопясь, время от времени задерживаясь у витрин магазинов.

Без пяти два он подошел к магазину «Камелия» и остановился у витрины. Шпик обосновался невдалеке, у рыбного магазина.

Жора медленно поднялся на крыльцо. Вынул папиросу. Зажигалка не зажигалась. Подкручивая винт пружины, Жора внимательно смотрел вверх по Красной.

К «Камелии» подъехала щегольская легковая машина. Из нее вышел немецкий офицер. Левый рукав его кителя был пуст. Офицер быстро взбежал по ступенькам крыльца. Жора почтительно посторонился.

Отчаявшись справиться с зажигалкой, он снова спустился на тротуар, поджидая прохожего, у которого можно было бы прикурить. Он постоял так минуты две. Наконец увидел: вдали шла грузовая машина. В ее кузове среди немецких солдат стоял Шустенко.

Жора вошел в магазин «Камелия».

Офицер, только что подъехавший в машине, молча разглядывал флакон духов. Единственная продавщица подавала пожилой даме аккуратно завернутую покупку, перевязанную голубой ленточкой. Кроме них, в магазине никого не было.

Как только дама вышла, Жора обратился к продавщице:

— Скажите, вашему магазину не нужны зубочистки?

— Я готова, товарищ, — быстро ответила Жоре девушка. — Батурин, идем! — и она взяла под руку немецкого офицера.

— Подождите, — остановил ее Жора. — Сначала я. Через минуту вы. И — сейчас же в машину. Имейте в виду: рядом, у художников, облава.

Жора вышел. Шпик все еще прохаживался у рыбного магазина. У входа в магазин художников стоял немецкий солдат.

Жора быстро пошел по направлению к гестапо. Пройдя несколько шагов, обернулся: офицер с пустым рукавом и продавщица из парфюмерного магазина садились в машину…

Войдя в кабинет Кристмана, Жора застал там не только полковника, но и лейтенанта Штейнбока.

— Мною обнаружена явочная квартира, а быть может, и штаб подпольщиков, — сказал Жора. — Подробности доложу потом. Надо немедленно организовать облаву!

— Лейтенант Штейнбок, — приказал полковник, — отправляйтесь лично. Десять солдат достаточно?

— Тридцать! — потребовал Жора. — Надо оцепить весь дом.

— Хорошо. Отправляйтесь. Быстро!..

Через несколько минут два грузовика, набитые гестаповцами, останавливаются у подъезда магазина «Камелия».

— Оцепить дом! — приказывает Штейнбок фельдфебелю.

Выхватив револьверы, лейтенант и Жора вбегают в магазин. За прилавками — никого. Посреди магазина с растерянным видом стоят два немецких офицера.

— Задержать! — приказывает Жора солдатам и бежит через маленький коридорчик в кабинет коммерческого директора.

Кабинет пуст. На столе в беспорядке разбросаны бумаги. В открытой дверце печки виден тлеющий внутри огонек.

— Ушли! — с досадой говорит Штейнбок.

— Не может быть! Они где-то здесь! — уверенно заявляет Жора и бежит с лейтенантом наверх, на второй этаж.

В лаборатории ни души.

— Что это значит? — спрашивает Штейнбок.

— Не понимаю… ничего не понимаю, — бормочет Жора.

Они снова спускаются в магазин. Штейнбок подходит к немецким офицерам.

— Как вы сюда попали, господа?

Офицеры уже знают, с кем имеют дело, и охотно объясняют:

— Мы вошли в магазин. Продавцов нет. Подождали несколько минут. Явились вы… Можно уйти, господин лейтенант?

— Вам придется поговорить с полковником Кристманом, — сухо говорит Штейнбок.

Входит фельдфебель, руководивший облавой. За ним — Шустенко.

— Разрешите доложить, господин лейтенант, — говорит фельдфебель. — За полчаса до вас в соседнем магазине, в этом же доме, начался обыск. Им руководит агент номер 22. Вот он, — и фельдфебель показывает на Шустенко.

— Вы здесь? — Жора с негодованием смотрит на Шустенко. — Теперь мне все ясно, господин лейтенант: он спугнул их!

— Проклятая сволочь! — кричит Штейнбок и бьет Шустенко по лицу. — Я сейчас созвонюсь с господином полковником!..

Он быстро уходит в соседний ресторан для немецких офицеров и минут пять говорит по телефону…

К полковнику они вошли втроем: Штейнбок, Жора и Шустенко. Кристман стоял посреди кабинета, засунув руки в карманы.

— Рассказывайте, — приказал он адъютанту.

Штейнбок подробно доложил о неудавшемся налете.

— Не понимаю одного, — нетерпеливо проговорил Кристман. — Как же они могли уйти, если Шустенко оцепил дом?

— Агент номер 22, — объяснил Жора, — ограничился только обыском в мастерской художников.

— Это правда? — спросил Кристман Штейнбока.

Тот утвердительно кивнул головой.

Полковник выхватил револьвер и тяжелой ручкой наотмашь ударил Шустенко по голове. Агент упал.

— Убрать! — приказал Кристман…

Через некоторое время, когда полковник успел познакомиться с документами, взятыми в магазине «Камелия», и удостовериться в том, что парфюмерный магазин был действительно штаб-квартирой подпольщиков, Жору снова вызвали в кабинет шефа.

— Садитесь и рассказывайте, — предложил ему Кристман.

Жора начал рассказывать спокойно, обстоятельно:

— Как вы помните, в подвале и на квартире Лысенко были найдены три заслуживающие внимания вещи: трубка, кисточки и зубочистка. Трубкой и ее хозяином занялись вы. Кисточками заинтересовался Шустенко. Я понял сразу же, что он идет по ложному пути. Судите сами. Кисточки имели бы для нас интерес, если бы они были для Лысенко условным знаком, своеобразным паролем при явке. Но ведь такой пароль должен часто меняться — это азбука подполья. Так зачем же такой опытный конспиратор, как Лысенко, будет хранить у себя на квартире десятки паролей? Зачем ему это делать? В таком случае возникает вопрос: почему кисточки все-таки оказались у Лысенко? Ответ мог быть один: он пользовался ими для маскировки и покупал их только для того, чтобы этой покупкой сбить с толку агентов, когда шел на явочную квартиру. А раз так — кисти не могли меня интересовать. И художники тоже. Я занялся зубочисткой…

— Почему же именно зубочисткой? — спросил Кристман.

— Потому, что у зубочистки необычный вид: ее тупой конец окрашен в ярко-оранжевый цвет. Кроме того, видно было, что Лысенко не пользовался ею. Тогда для чего же она ему? Можно было предположить, что именно зубочистка, а не кисточки, служила для него своеобразным паролем.

— Допустим… Что же дальше?

— Дальше, как вам, очевидно, докладывал агент, которого вы послали следить за мной, я начал бродить по базарам и магазинам в поисках таких же зубочисток. Вначале я не находил их, и в этом, конечно, виноват был сам. Я не сразу понял, что Лысенко, мороча агентов покупкой кисточек, заходит к художникам именно потому, что их магазин находится невдалеке от подпольного штаба. Только вчера я забрел, наконец, в магазин «Камелия» и сразу же на прилавке увидел несколько таких зубочисток. Я заметил: когда я рассматривал их, продавец внимательно следил за мной. И я понял, что иду по верному пути. Но мне нужно было более веское доказательство. И оно появилось, правда совершенно случайно. Когда сегодня около двух часов дня я снова заглянул в «Камелию», в магазин почти одновременно со мной вошел станичник. Он подошел к продавцу и, вынув из кармана точь-в-точь такую-же оранжевую зубочистку, спросил, не нуждается ли магазин в поставке вот этих «штучек». Продавец сейчас же отвел станичника во внутренний кабинет. Это было тем более странно, что того количества оранжевых зубочисток, которое я увидел на прилавке и на полках магазина, надолго хватило бы магазину. Я был убежден, что стою на правильном пути, и я немедленно явился к вам.