Юрий Сагалович - 59 лет жизни в подарок от войны

Начальники штабов вообще хорошо относились к разведчикам. В большинстве случаев они строили свои отношения с разведчиками напрямую, минуя помощника по разведке. Вот и наш начальник штаба по-своему грубовато выразил удовлетворение нашими действиями, но тут же пообещал, что отдыха нам не будет: «Захватить узел дорог Хабувку и удерживать до подхода полка».

Избегая дорог, пересекли два отрога хребта и опять-таки сверху ворвались взводом в Хабувку. Серьезного сопротивления немцы не оказали. Отстреливались, уходя. Полк подошел часам к четырем утра. Нас похвалили, и начальник штаба свою доброту обозначил приказом: «Отдыхать. Начало выдвижения полка — в 8.00».

Мы проспали. Солнце уже сияло, а снег искрился, а полка — след простыл. Скандал! Мы разгильдяи. Запрягли трое саней, и польские пареньки погнали коней, весело размахивая кнутами и с озорством выдавая целые каскады брани. Например: «А, пся крев, курва мама! Пердолена гола дупа босым х…!»

Полк мы догнали быстро, а начальник штаба сделал вид, что ничего не произошло. Наступление продолжалось стремительно. Полк овладел населенным пунктом Спытковице. Воспользовавшись наступившей темнотой, противнику удалось оторваться от наших сил. Однако ненадолго. После ночного марша на рассвете 2-го февраля взята Яблонка (а в нескольких километрах левее, к северо-востоку виднелся город Новы Тарг, бой за который вели другие части 1-й гвардейской армии).

Мы настигали противника, вот уже в наших руках деревня Липница Мала (это снова Словакия)… Миновав ее, мы буквально в двухстах метрах в низкорослом ельнике обнаружили остатки догоравшего костра и уходящие от него свежие не занесенные снегом следы трех пар ног.

Не дать им уйти, взять языка…Необходимо узнать все о противнике, который близок. Неожиданно мы видим, как в ста метрах от нас уже с другой стороны по пологому снежному полю в направлении большого села, протянувшегося по долине, удирают трое. Догнать невозможно, слишком глубок снег. На бегу открываем огонь. Один сразу захромал, но пытается не отстать от тех двоих; после нескольких шагов падает. С белым, как снег, лицом, не дожидаясь наших расспросов, как только мы приблизились к нему, выкладывает численность и намерения батальона, расположенного в селе. Это село — Липница Велька. По-другому — Нижна Липница, или просто Нижна. Она тянется несколько километров по берегам узкой горной речки, которая впадает в реку Ваг.

Утро пасмурное, падает снег. Перед нами, как в молоке, бледная черно-белая фотография: село, колокольня костела, голые деревья, за селом уходящий вверх склон, оканчивающийся лесом, который тянется вдоль резко обозначенного еще одного хребта. Этот хребет называется Малая Фатра. Он из системы Западных Татр. Именно у его подножья вьется упомянутая выше речка. В нескольких километрах севернее белела самая высокая вершина Бескид — Бабья Гура (1725 м.). Сколько их, этих хребтов и вершин на нашем пути, начиная от Прикарпатья…

Нас девять человек разведчиков. Местность открытая. Перед нами в полукилометре — село, начиненное противником, но огня нет. Полк далеко позади, он еще не развернулся, огневой поддержки ждать не приходится, но останавливаться нельзя ни в коем случае. Движемся в цепи. И вдруг видим, как по косогору за селом в сторону лесистого хребта змеей вытягивается колонна противника! Уходит! Разумеется, принимать бой, находясь в низине, ему невыгодно, тем более, что в километре виден наступающий полк. Но ведь проворонили, фрицы! Иначе использовали бы время, чтобы развернуть против полка, хотя бы и скудные артиллерийские или минометные средства батальона.

Нас тут же охватывает бесшабашный азарт преследователей, и мы что есть мочи несемся в село по пологому склону. Ухватить хотя бы хвост этого уходящего батальона… Нас догоняет начальник штаба полка. Не помня себя, я как оглашенный ору: «Давай пулеметы!», хотя и дураку ясно, что быстро подтянуть пулеметы по глубокому снегу невозможно. Если уж и нет возможности разгромить уходящего противника, то надо во что бы то ни стало нанести ему максимальный урон и, по крайней мере, не дать закрепиться на господствующем над селом хребте! В десятке метров от нас — вход в костел, колокольня — заманчивый, хотя и опасный наблюдательный пункт. Посылаю двоих: «Наверх!» Но любой боец знает, что перед тем как войти в помещение, надо метнуть туда гранату, а запретительного рефлекса против таких действий в церкви у нас воспитано не было. Слышен взрыв гранаты, разведчики скрываются внутри костела, а оттуда перепуганные, с поднятыми вверх руками выбегают жители села Липница Велька. К счастью, молящихся было мало, все они сидели поближе к алтарю и подальше от входа. Никто не пострадал.

Сейчас вспоминаю, и оторопь берет: гранату в костел! А тогда, мелькнуло только после взрыва: «Вдруг убили кого-то из прихожан!..» Нет, пронесло…

Но почти через шестьдесят лет вижу и другое. Нас всего несколько человек. Полк в километре позади. Я как последний дурак, ору: «Давай пулеметы!» — совершенно не осознавая, что моя горстка разведчиков — идеальная мишень для немедленного уничтожения одной пулеметной очередью. Но этой очереди нет. А я, вместо того, чтобы, руководствуясь здравым смыслом, принять меры для защиты своих ребят от ежесекундной опасности огня и уничтожения, увлечен преследованием, и мы гоним вперед, хотя нам никто этого не приказал. Я не могу поверить, что фрицы сознавали, что могут нас уничтожить и не сделали этого по какому-то своему трезвому расчету. Скорей всего, и мои, и их действия были совершено иррациональны. Наш азарт оказался равным их расчетливому страху.

Всего три дня тому назад нас, как дураков, обманом «подставили» под огонь, а теперь мы сами на него лезли, но нам сопутствовала удача.

Короткий бой с остатками противника в селе (всегда найдутся замешкавшиеся). Четыре десятка пленных. Подоспели роты. Ведут преследование, все дальше к лесу, к хребту. А я вдруг вижу брошенный немецкий миномет калибра 81 мм. Наш батальонный миномет имеет калибр 82 мм. Мое минометное прошлое взыграло. Послать бы несколько мин по уходящему батальону. Как-никак я был выпущен из училища командиром минометного взвода. Трофейное оружие знал. Хватаю мину из лотка, готов опустить ее в ствол, но тут меня окликает (хорошо помню) Никулин: «Комвзвод!» Я оглядываюсь и вижу, как из подвала ближайшего дома выбирается около десятка солдат противника с поднятыми руками. Они называют себя русинами из Прикарпатья. Немцы их мобилизовали, а теперь они улучили момент и решили сдаться нам. Показываю им, куда надо идти, а сам возвращаюсь к миномету и почему-то заглядываю в ствол. А там — мина!

Наш батальонный миномет бил только на выстрел, т. е. опускаясь в ствол, мина капсюлем накалывалась на торчащий в казенной части ствола боек и тотчас вылетала из ствола. Немецкий же миномет устанавливался также и на спуск. Т. е., боек мог убираться, мина при этом опускалась, но оставалась в казенной части, а головной взрыватель становился на боевой взвод. Когда было надо, приводился в действие спуск, боек резко выдвигался вверх и накалывал капсюль. Происходил выстрел, и мина вылетала из ствола.