Белла Ахмадулина - Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной

Мчится Конь — без дорог, отвергая дорогу любую,
Вслед мне каркает ворон злоокий: живым я не буду.
Мчись, Мерани [2] с. 15 Мерани — крылатый вороной конь; образ, идущий из грузинской мифологии и древней поэзии, близкий античному Пегасу. , пока не паду я на землю сырую!
С ветром бега смешай моих помыслов мрачную бурю!

Нет предела тебе! Лишь прыжка опрометчивость страстная —
Над водою, горою, над бездною бедствия всякого.
Мой летящий, лети, сократи мои муки и странствия,
Не жалей, не щади твоего безрассудного всадника!

Пусть отчизну покину, лишу себя друга и сверстника,
Не увижу родных и любимую, сладкоречивую, —
Но и в небе чужбины звезда моей родины светится,
Только ей я поведаю тайну страдания чистую!

Всё, что в сердце осталось, — влеку я во мглу голубую,
Всё, что в разуме живо, — безумному бегу дарую!
С ветром бега смешай моих помыслов мрачную бурю!
Мчись, Мерани, пока не паду я на землю сырую!

Пусть не ведать мне ласки родного кладбища пустынного,
Тени предков со мной не поделятся миром и славою!
Черный ворон мне роет могилу средь поля постылого.
И останки костей моих будут для вихрей забавою.

Не сойдутся родные — простить мне грехи и провинности,
Не заплачет любимая — крикнут голодные коршуны!
Мчись, Мерани, вперед, за пределы судьбы меня вынеси,
Не бывал я покорным и впредь не узнаю покорности!

Пусть, отвергнутый всеми и проклятый всеми, умру я,
Враг судьбы — презираю разящую силу слепую!
Мчись, Мерани, пока не упал я на землю сырую!
С ветром бега смешай моих помыслов мрачную бурю!

Не бесплодно стремленье души обреченной и раненой!
Мой собрат небывалый продолжит прыжок мой над пропастью.
Неспроста, о Мерани, не зря, не впустую, Мерани мой,
Мы полёт затевали, гнушаясь расчётом и робостью!

Мчится Конь — без дорог, отвергая дорогу любую.
Вслед мне каркает ворон злоокий: живым я не буду.
Мчись, Мерани, пока не паду я на землю сырую!
С ветром бега смешай моих помыслов мрачную бурю!

Опять смеркается, и надо,
Пока не смерклось и светло,
Следить за увяданьем сада
Сквозь запотевшее стекло.

Давно ли, приминая гравий,
Я здесь бродил, и на виду,
Словно букет меж чистых граней,
Стояло дерево в цвету.

Как иноземная царевна,
Казало странные черты,
И пахли горько и целебно
Им оброненные цветы.

Его плодов румяный сахар
Я собирал между ветвей.
Оно смеялось — добрый знахарь
Той детской радости моей.

И всё затем, чтоб днем печальным
Смотреть немея, не дыша,
Как в легком выдохе прощальном
Возносится его душа.

И — всё охвачено верченьем,
Круженьем, и в глазах темно.
Как будто в небе предвечернем,
В саду моём красным-красно.

Сиротства огненный оттенок
Ложится на лицо и грудь,
Обозначается на стенах
В кирпич окрашенная грусть.

Я сам, как дерево седое,
Внутри оранжевой каймы,
Над пламенем и над водою
Стою в предчувствии зимы.

Венчалась Мери в ночь дождей,
И в ночь дождей я проклял Мери.
Не мог я отворить дверей,
Восставших между мной и ей,
И я поцеловал те двери.

Я знал — там упадают ниц,
Колечком палец награждают.
Послушай! Так кольцуют птиц!
Рабынь так рабством утруждают!

Но я забыл твое лицо!
Твой профиль нежный, твой дикарский,
Должно быть, тёмен, как крыльцо
Ненастною порой декабрьской?

И ты, должно быть, на виду
Толпы заботливой и праздной
Проносишь белую фату,
Как будто траур безобразный?

Не хорони меня! Я жив!
Я счастлив! Я любим судьбою!
Как запах приторен, как лжив
Всех роз твоих… Но Бог с тобою.

Не ведал я, что говорю, —
Уже рукою обрученной
И головою обреченной
Она склонилась к алтарю.

И не было на них суда —
На две руки, летящих мимо…
О, как я молод был тогда.
Как стар теперь.
Я шел средь дыма,

Вкруг дома твоего плутал,
Во всякой сомневался вере.
Сто лет прошло. И, как платан [4] Платан — род крупных листопадных деревьев семейства платановых. ,
Стою теперь.
Кто знает, Мери,

Зачем мне показалось вдруг,
Что нищий я? И в эту осень
Я обезумел — перстни с рук
Я поснимал и кинул оземь?

Зачем «Могильщика» я пел?
Зачем средь луж огромных плавал?
И холод бедственный терпел,
И «Я и ночь» [5] «Могильщик», «Я и ночь» — стихотворения Г. Табидзе. читал и плакал?

А дождик лил всю ночь и лил
Всё утро, и во мгле опасной
Всё плакал я, как старый Лир,
Как бедный Лир, как Лир прекрасный.

Лишь бы жить, лишь бы пальцами трогать,
Лишь бы помнить, как подле моста,
Снег по-женски закидывал локоть,
И была его кожа чиста.

Уважать драгоценную важность
Снега, павшего в руки твои,
И нести в себе зимнюю влажность
И такое терпенье любви.

Да уж поздно. О милая! Стыну
И старею.
О, взлёт наших лиц —
В снегопаданье, в бархат, в пустыню,
Как в уют старомодных кулис.

Было ль это? Как чисто, как крупно
Снег летит… И наверно, как встарь,
С январем побрататься нетрудно.
Но минуй меня, брат мой, январь.

Пролетание и прохожденье —
Твой урок я усвоил, зима.
Уводящее в вечность движенье
Омывает нас, сводит с ума.

Дорогая, с каким снегопадом
Я тебя отпустил в белизну
В синем, синеньком, синеватом
Том пальтишке — одну, о, одну?