Анатолий Воронин - Второй пояс. (Откровения советника)

Пока афганцы по очереди докладывали об исполнении «Директивы», Варенников о чем-то вполголоса переговаривался с руководителем ХАДа. При этом оба не заметили, как тон их диалога повысился на несколько децибел, и все присутствующие в зале афганцы, а также их советники, навострив свои уши, прислушивались к тому, о чем ведут речь два генерала. Складывалось такое впечатление, что докладчиков в тот момент никто не слушал.

После выступления руководителя провинциального комитета НДПА, Варенников окинул тяжелым взглядом всех присутствующих, и не спеша, как он это обычно делал, когда был чем-то недоволен, начал медленно говорить:

— Сегодня утром, в уезде Тахтапуль произошло чрезвычайное происшествие, которое, как я считаю, уже в ближайшие дни наверняка приведет к ухудшению политической и военной обстановки не только в провинции, но и во всей южной зоне Афганистана.

Генерал приостановил свое выступление, как бы обдумывая свои дальнейшие слова, а советники и их подсоветные замерли, ожидая, что же он скажет дальше. Но он вдруг сделал жест рукой в сторону Тадж Мохаммада, предоставив ему слово.

ХАДовский генерал выступал минут пятнадцать. Речь его была весьма эмоциональной с довольно частым упоминанием имени Муслима Исмата. Из всего сказанного я понял только одно, что этот «махновец» — Исмат в очередной раз выкинул что-то такое, отчего теперь вся южная часть Афганистана будет «стоять на ушах». Я незаметно оглянулся по сторонам и обратил внимание, что афганцы сидят затаив дыхание, и ловят каждое слово, вылетающее из уст Таджа.

Когда он закончил свою речь, Варенников вновь окинул взглядом всех присутствующих, после чего продублировал всё то, о чем только что говорил ХАДовский генерал:

— Товарищи советники и афганские друзья. Сегодня утром командир племенного ополчения, генерал Муслим Исмат пытался силой прорваться со своими людьми в Кандагар, используя при этом бронетехнику. Не исключено, что целью данной провокации был захват стратегически важных объектов в самом городе или прилегающих к кандагарскому аэропорту «Ариана». Силами семидесятой бригады эту бандитскую вылазку удалось пресечь на корню, а бронемашину, на которой находился этот неуправляемый прохвост, сжечь. Где сейчас находится Исмат, никому не известно, но ни в подбитой БМП, ни около неё, его труп не был обнаружен. Не исключено, что ему удалось скрыться в зарослях камыша, которые в том месте вплотную подступают к дороге. Какие очередные коварные планы он вынашивает, мы пока ещё не знаем. Но, судя по всему, ничего хорошего от него и его людей, ждать нам пока не приходится. В связи с этим, ставлю перед всеми боевую задачу: Первое — личный состав перевести на особый режим несения службы. Второе — все пункты постоянной дислокации усилить дополнительной охраной. Командирам застав и блокпостов размещенных вдоль «бетонки» и вокруг аэропорта взять под наблюдение любое перемещение автотранспорта и бронетехники исматовцев. При первом же их появлении немедленно докладывать на ЦБУ бригады и в штаб Второго армейского корпуса. Это пока все. Через час я жду у себя руководителей всех советнических аппаратов и командиров советских войсковых частей. Поговорим обо всём отдельно.

Ну вот, и накрылось мое праздничное настроение медным тазом. Хотел, было «кам-кам» пропустить с подсоветными в честь памятной для меня даты, да уж куда теперь. Еще не известно, как будут развиваться события в генеральском «коттедже». Не дай бог Варенников заметит, что я нахожусь «под мухой». Считай, на этом вся моя мушаверская карьера и закончится, и придется мне посыпать голову пеплом и с позором возвращаться домой.

Времени на раскачивание не было, поэтому, как обычно «упал на хвост» к «Сизому носу», поскольку ему потом всё равно придется возвращаться в «компайн». А коли так, то на обратном пути также прихватит меня с собой.

Свою «джиласу» Варенников провел в два этапа. Сначала он собрал в своем кабинете всех старших советников и командиров войсковых частей. Еще раз поставил перед всеми конкретные боевые задачи. Отдельно поднял с насиженных мест командира полка штурмовой авиации и вертолетного полка, потребовав от них надежного контроля с воздуха за дорогой в Спинбульдак. Напомнил, чтобы они не забывали и за другие степные и горные дороги в «зеленке», по которым Исмат может погнать свою бронетехнику в город.

Выступление генерала было выдержано в характерных для него мрачных тонах. Он не упустил возможности в очередной раз пригрозить, что в случае прорыва исматовцев в город или аэропорт, погоны полетят со всех, кто это допустит, не зависимо от имеющихся прежних заслуг. Напоследок генерал съязвил, что недалек уже тот день, когда всем здесь присутствующим придется «со слезами на глазах» покидать эти «чудные, курортные и очень даже гостеприимные места», и оттого, как господа офицеры справятся с поставленными перед ними задачами, будет зависеть планируемый вывод советского военного контингента.

Подведя черту своему выступлению, Варенников объявил присутствующим о том, что они свободны, но при этом попросил задержаться на несколько минут руководителей советнических аппаратов.

На этот раз он никого из нас с места не поднимал, но в такой же жесткой манере потребовал от всех держать его в курсе всего, что связано с Исматом. Любую, мало-мальски стоящую оперативную информацию о нем и его людях, мы должны были незамедлительно докладывать на ЦБУ под кодом срочности — «Воздух». Генерал еще раз напомнил, что все мы должны проникнуться чувством ответственности за порученное дело, поскольку на карту поставлено больше, чем обыденное обеспечение мер безопасности в провинции, и от того, как мы сейчас оперативно сработаем, будет зависеть очень многое, если даже не всё.

Свои последние слова он мог бы нам и не озвучивать. Мы сами понимали, что ситуация в провинции уже в ближайшие дни может выйти из-под контроля. Если этот неврастеник — Исмат всколыхнет народ и поведет его против госвласти и шурави, всем нам мало не покажется. Может случиться так, что в провинции разразится очень даже кровопролитная войнушка, и все то, что было до этого, покажется детским лепетом.

Разъезжаясь в тот день по домам, мы не могли и предположить, что продолжение всей этой истории для нас будет совершенно неожиданным.

Через несколько дней от своих подсоветных мы узнали, что Муслим Исмат живёхоньким объявился в Кабуле, где с челобитной упал в ноги к «Быку». Но неожиданностью для нас было скорее не это обстоятельство, а то, как на всё это отреагировал сам Наджиб. Он незамедлительно вызвал к себе на аудиенцию Тадж Мохаммада. Параллельно с этим Гулябзой срочно вызвал в Кабул руководителя кандагарского царандоя. Правда шифротелеграмма почему-то была адресована не на имя Мир Акая, а на имя его заместителя — Сардара. Он и полетел в Кабул.