Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

В сентябре хортистские войска, противостоявшие 40-й армии, получили крупное пополнение. Но, несмотря на затишье, продолжавшееся здесь всю осень и часть зимы, они продолжали нести большие потери, в особенности от наших снайперов. Это усиливало деморализацию венгерских солдат, их гнетущее настроение. В дневнике, найденном на Сторожевском плацдарме у одного из убитых в бою венгерских солдат, были такие записи: "Не дождемся улучшения положения. Хорошо бьют русские снайперы. Стоит только показаться, как они тебя продырявят. Обычно смертельно... Подсчитываем потери роты: 20 убитых, 94 раненых... Вижу нашу судьбу: мало шансов на возвращение домой. Поскорее бы окончилась война, иначе мы псе погибнем. Половина уже погибла..."{146}.

Венгерские солдаты начинали искать выхода из того гибельного положения, в котором они оказались по вине гитлеровцев и их хортистских подручных. "Каждый наш венгерский солдат,- рассказывал сдавшийся в плен командир,- ненавидит проклятых немецких фашистов. Никто не хочет воевать. На войну нас гонят... Позади нас стоят немецкие войска, которые расстреливают каждого, кто осмелится отступить"{147}.

Действительно, как мы знали, противостоявшие нам войска располагались так: в первом эшелоне - венгерские, во втором - немецкие, причем последние находились там не столько для совместных действий и оказания помощи союзнику, сколько для устрашения венгерских солдат, не желавших воевать против Советского Союза.

Но и это не помогало. Дезертирство в венгерской армии принимало все большие размеры. Нередки были случаи, когда в плен сдавались отдельные группы солдат и даже целые подразделения. И делали они это не столько из страха храбрость венгерских солдат известна! - сколько потому, что не видели причин продолжать войну. "Зачем нам стрелять в русских? Они нам ничего не сделали",так заявил ефрейтор одного из отделений, придя в расположение наших войск во главе своих солдат, единодушно решивших сдаться в плен{148}.

...Вероятно, мне не удалось рассеять сомнения генерала армии Г. К. Жукова. Выслушав, он поднялся.

- Поедем в войска, на передний край. А там посмотрим...

Георгий Константинович Жуков, видный советский военачальник, в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. одним из первых среди военных руководителей в Советской стране применил на практике наиболее действенные методы подготовки, организации и ведения боевых действий. Одним из принципов, которых он, а также А. М. Василевский неизменно придерживались перед постановкой задачи на наступление, было личное ознакомление с обороной противника.

Этим я вовсе не хочу сказать, что так поступали только генералы Жуков и Василевский. Все дело в том, что такой подход к делу со стороны многих других генералов не выходил за рамки армии или даже дивизии, которыми они командовали, между тем как Г. К. Жуков и А. М. Василевский в качестве представителей Ставки обычно координировали и направляли действия нескольких фронтов. Поэтому и командующие этими фронтами, а также входившими в их состав армиями, командиры корпусов, дивизий и т. д. сначала ползали по переднему краю вместе с представителями Ставки, а затем, обнаружив все преимущества такой системы изучения обороны противника, сделали ее неотъемлемой составной частью своей деятельности по руководству войсками.

И, как правило, она давала хорошие результаты. Впрочем, могут сказать, что доказывать, насколько важно для командира лично знать сильные и слабые стороны обороны противника - значит ломиться в открытую дверь. Возможно. Однако понимать - это одно дело, а действовать соответственно - другое. К сожалению, не всегда все это сочеталось. И не только потому, что на переднем крае было небезопасно. Часто сведения, доставляемые разведкой, пленными, считались достаточными, а посему командиру и в голову не приходило самому присмотреться к вражеской обороне.

Вот почему пример старшего начальника играл в этом такую важную роль. Что же касается примера представителей Ставки, то его значение было особенно велико в силу того, что этот метод руководства боевыми действиями войск быстро распространился во всех звеньях действующей армии.

Итак, Георгий Константинович и на этот раз был верен себе: вы, мол, изучили, ну, что ж, очень хорошо, а теперь и я посмотрю. Начали мы со Сторожевского плацдарма, откуда, но моему предположению, следовало нанести главный удар. Здесь к нам присоединился генерал-майор П. М. Шафаренко, командир занимавшей часть плацдарма 25-й гвардейской стрелковой дивизии. По ходу сообщения вышли на передний край.

Было тихо. Лишь изредка застрочит пулемет или прогремит артиллерийский выстрел...

Прошли по траншеям по всему переднему краю на плацдарме. Отсюда до укреплений противника было 150-200 м. Кое-где мы подползали и поближе. Лежа за бугорком или кустиком в 80- 100 м от неприятеля, присматривались к заграждениям, изучали подходы к переднему краю и систему огня.

Пояснения давал генерал Шафаренко, хорошо знавший не только секторы обстрела огневых точек, но и пункты отдыха личного состава, места ночных и круглосуточных постов, расположение складов противника. На обратном пути Г. К. Жуков обстоятельно беседовал с солдатами и офицерами. Расспрашивал о мельчайших подробностях в поведении неприятельских войск режиме огня, времени приема пищи, смены часовых...

Такое же обследование произвел Георгий Константинович и несколько левее в полосе соседней 107-й стрелковой дивизии полковника П. М. Бежко. Затем переправились обратно на левый берег Дона и побывали в правофланговой 141-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник П. И. Шпилев.

Противостоявшие нам войска вышли на западный берег Дона в начале июля и с тех пор, в течение более пяти месяцев, создавали и совершенствовали оборону. Ее передний край проходил по правому берегу Дона, который почти на сотню метров возвышается над левым. Это позволяло противнику просматривать расположение наших войск на большую глубину и создать систему фланкирующего огня вдоль русла реки и на скатах крутого берега.

На переднем крае вражеское командование сосредоточило основную массу автоматического оружия. Для пулеметов была построена система дзотов, соединенных между собой траншеями со стрелковыми ячейками. От траншей в глубину обороны ответвлялись ходы сообщения. Интервалы между дзотами, как и расстояние от них до находившихся позади блиндажей пулеметных расчетов, не превышали 75-100 м. Все это дополнялось устроенными перед передним краем проволочными заграждениями в три ряда, а на отдельных участках - спиралями Бруно и ежами.

Все это мы смогли показать Г. К. Жукову в течение дня. Когда же стемнело, он увидел, как к проволочным заграждениям были выставлены группы охранения из 5-6 человек с ручным или станковым пулеметом. Между ними передвигались патрули в составе 2-4 человек. И те, и другие были довольно хорошо видны, так как вражеские наблюдатели, снабженные сигнальными пистолетами и ракетами, каждые 1-2 минуты освещали подступы к своему переднему краю.