Сергей Есин - Дневник, 2006 год

Первое отделение я сидел с цветами на коленях, потом передал их на сцене Олегу, сказав то, что думаю: за всем услышанным чувствуется большой и широкий музыкальный фундамент. В отличие от недавних здесь же концертов, не было ощущения возможного срыва — если кто-то не придет и не прозвучит один или два номера. Мелодичная музыка с уходом последних мастеров, видимо исчезнет, как и этот куб гостиницы «Россия»…

27 марта, понедельник. Спал плохо, утром встал раненько и на метро поехал в Минкульт, на коллегию по музеям-заповедникам. Прошло все быстро, за два часа, всё было бесспорно, идея — организация по России музеев-заповедников, от промышленных до природных, все как «в цивилизованных странах», как в Америке. Говорили умно, у всех было пожелание вовлечь в организацию этого дела иностранный капитал. Идея хороша, но что из этого получится? Министр, видимо, куда-то торопился, поэтому кроме выступлений самих «музейщиков», других араторов не было, дискуссии не получилось.

У меня были заготовки «новых» музеев — я выписал ряд писательских фамилий, от Яшина до Державина, которых в школе не проходят. Было ощущение, что имена были как бы перечислены мне по памяти очень культурными людьми. Но кто же будет ходить в эти музеи, каким образом на их посещаемость можно будет влиять, а, если они попадутся на глаза Сергею Кожугетовичу, что он скажет? Был смысл, во-первых, проверить необходимость этих музеев, во-вторых, — сделать программу-максимум и программу-минимум по их организации. Что касается охранных зон, то я вспомнил музей Лу Синя в Китае с «мемориальной улицей». Но улицей работящей. Здесь не только имение родителей и предков классика, но и ряды магазинов, лавок, харчевен… И тут невольно возник в памяти домик Каширина в Горьком — маленький, разваливающийся, стоящий возле огромного безобразного и нелепого восьмиэтажного блочного дома. Охранная зона… Наш мудрый и светлый образованный чиновник… Наш замечательный и неподкупный архитектор…

28 марта, вторник. Семинар, где разбирали рассказ Тумановой «Трёшка», к моему удивлению, прошел интересно и хорошо. На этот раз, по примеру Гали Седых, я назначил двух оппонентов. Оба хорошо подготовились и высказали точные замечания. Меня обжег собственный вывод: интеллектуальное созревание ребят в институте происходит быстрее, нежели художественное. Это опять старая проблема: слишком молодых берем на прозу. Если говорить о самой Тумановой, то как «конструктор» она сделала очень большой шаг вперед, еще колеблется и дрожит стиль, но и здесь за год, Бог даст, все наладится.

Потом разговаривал с девочками из семинара Приставкина. Похвалил рассказы Котовой и Бритвиной и решил обеих обсудить на своем очном семинаре. Всем поставил зачеты. Пришли слухи, что А.И. Приставкин после операции поправляется. Тем не менее, говорят, хочет отказаться от семинара, уже тяжело. В этом случае девочек, наверное, возьму к себе.

Вечером по телевидению показали передачу «Женщины Сталина». Смотрел ее не без брезгливости. Дети и внуки тех, кто перед Сталиным трепетал или лизал его сапоги, сейчас интересуются его личной жизнью. Меня, конечно, тоже удивило, что несколько женщин, с которыми он жил, были очень молоды, даже девочки, но я бы прожил без такой информации. А если покопаться в частной жизни сегодняшних вождей, какие там вскроются тайны? Удивило участие в передаче Ларисы Васильевой, обозначенной как писатель и историк. Ну, написала коммерческую книгу «Кремлевские жены», и уже историк?

29 марта, среда. Теперь уже правило: утром по средам хожу в спортзал. Шел, дышать было тяжело, пока занимался, все нормально, потом, в течение всего дня, опять ощущались какие-то трудности. Объявили: день полного солнечного затмение, — может быть все отсюда?

В институт — сегодня, как обычно по средам, шла защита дипломных работ — ехал вместе с А.М. Турковым, разговаривали о вчерашней сталинской передаче, ощущение сходное, чувство этической замусоренности. Такое же, как после публикации в «Литгазете» о праздновании юбилея Ф.Ф.Кузнецова: всех выступающих и всех приветствовавших его, плохо пишущего мэтра, ревниво перечислили. Телеграммы от президента свидетельствуют лишь о том, что президентский аппарат работает недостаточно квалифицированно. Сегодня же, кстати, Рекемчук подарил мне газету с маленьким интервью Тарасова. А.Е. смущает, как мне кажется, словечко «писатель» под портретом БНТ. Меня же — сама газета совершенно определенной ориентации, которая, слава Богу, меня никогда не баловала.

Защита дипломов проходила долго, но интересно. Две девочки были очень многообещающи: у Т. Левченко, семинар Руслана Киреева, повесть из начала XIX века «Мой просветитель» и М. Мурсалова, семинар Галины Седых, с чистым и подлинным письмом. Все остальное было слабее, хотя иногда и вызывало уважение «замахом». Так, например, И. Ярич написала книгу о… сестрах Бронте! Сложности возникли вокруг плохо написанного диплома К. Кальнина. Он вообще-то своеобразный малый, закончил до этого консерваторию и сейчас часто оперирует фразой «мое творчество». В его сочинениях есть много смешного. Оппонировал ему И. Карабутенко, который опять, кажется, все посмотрел лишь по касательной, но вновь вызвал изумление многословием. Небольшой скандал был вызван А. Антоновым: он развязно говорил о дипломе не самой лучшей, но талантливой студентки Калгановой. Меня всегда раздражает подобная манера, рассчитанная лишь на аплодисменты. О судьбе студента в таком случае не думают. Турков, с его безошибочным чутьем на нравственные ошибки, сразу же Антонова обрезал.

Довольно поздно ел на кухне и смотрел малаховскую передачу «Пусть говорят». Попал, естественно, не с начала. Как мне удалось понять, речь шла о скандалах вокруг свадьбы Алсу и банкира Абрамова. Лед и пламя, иудаизм и мусульманство. Алсу уже поменяла фамилию. Но скандал там затеяли журналисты, которых показали довольно наглыми и нахальными, как зарубежные папарацци. В качестве прелестной гостьи была дщерь Собчака. Главное и самое любопытное по редкостной безвкусице и претензиям — фрагменты свадебной церемонии: угробленные розы, пятиметровый шлейф и гирлянды цветов в знакомом до щелочек в паркете зале «Россия», который тем не менее для простого народа священен, как Кремль, как Большой театр, а тут захвачен ордой чуждых по духу людей — вот что вызывает неприязнь. Не только ощущение неправедно нажитого, но еще и эстетически несовершенного.

30 марта, четверг.

ЛЬВИНАЯ ДОЛЯ

Передачу Виталия Вульфа «Серебряный шар» смотрят те, кто не смотрит «Пусть говорят», смотрит средняя, нетусующаяся, то есть настоящая московская и провинциальная интеллигенция. Тем, которые тусуются, не свойственна внутренняя жизнь, они всё знают, они поглощают собственные успехи, как гамбургеры. Ну, что здесь поделаешь — как говорится, время гадёнышей Собчака. Виталий Вульф уже многие годы, вальяжно рассевшись в кресле, заложив нога за ногу, и, полагаю, не импровизируя, а считывая свои хорошо продуманные тексты, рассказывает об актерах, общественных деятелях, о людях знаменитых, перепахавших в свое время жизнь публики. Вульф всегда одинаков — ботинки начищены, рубашки без галстука разные, манера подчеркнуто бесстрастная. Рассказывает интересно, потому что и жизнь большая, и с кем он только ни дружил, и если говорить, что культура это судьба, то это судьба Вульфа. Передачи разнообразные, но все интересные, а многие из них значительно выше ватерлинии передач современного российского телевидения… Ну, скажем, передачи как передачи.