Михаил Ботвинник - Портреты

А вот найдется ли издатель? Если наши шахматы не развалило даже гитлеровское нашествие – не должны развалиться они и ныне. А вот издание шахматной литературы практически приостановилось.

Эта книга будет памятью о симпатичном, оригинальном человеке и его великом таланте.

Стиль Петросяна воспринять трудно, потому что это стиль особый, стиль профилактический стиль позиционный. В этом его главная сила. Но все же нужно сказать, что если бы это был стиль только позиционный, то он не смог бы развивать свою практическую силу. Петросян обладал в свое время замечательным тактическим мастерством: он очень хорошо считал варианты хорошо жертвовал, смело принимал жертвы и в сочетании с таким тонким позиционным профилактическим стилем, безусловно, был шахматистом труднопробиваемым.

В чем, собственно, состоит искусство позиционной игры? По-видимому, в том, что всегда надо выискивать на шахматной доске те фигуры, которые следует подвести к полю, где возможно изменение борьбы. Это особый талант, и Петросян им обладал в весьма высокой степени. Он всегда подводил фигуры так, чтобы препятствовать атаке противника и развивать свою инициативу. Конечно, его талант интуитивен, хотя эту особенность своего таланта Петросян не учитывал. Но сейчас мы уже не можем любоваться теми исключительными достижениями, ибо шахматная сила Петросяна снизилась. Думаю что снизилась она не случайно, как не случайно рано потерял силу Флор, который по стилю был близок к Петросяну. Флор 1933-1935 годов был исключительно силен, но потом все переменилось.

Чем же это объяснить? Дело в том, что стиль Петросяна является экономным стилем: он просто определяет, какую фигуру надо подводить, и ее подводит. Для того чтобы это делать, надо меньше считать варианты, нежели играя в стиле Таля, когда фигуры на доске подвижны и когда прежде всего надо заботиться не о том, что произойдет после подведения фигуры, а о том, что происходит на доске в данный момент.

Этот стиль экономит силы на первых часах игры; он приводит к хорошим результатам в игре с партнером, который считает так много вариантов, что в конце партии сил у него маловато. И если в этот момент позиция Петросяна безопасна, а у партнера есть некоторые слабости, тогда Петросян начинал играть в полную свою мощь и – добивался успеха. Сейчас, как мы уже знаем, он так действовать не может, и не может, по-видимому, потому, что с годами неполное использование нервной системы, ее недостаточная загрузка привели к снижению работоспособности. То же произойдет с бегуном, если он будет тренироваться не используя всю энергию своих ног, своего сердца. Когда он выйдет на настоящие соревнования, его спортивная форма пойдет на убыль.

Петросян – шахматист оригинального стиля, тонкий, позиционный. Его все еще отличает способность быстро и хорошо считать варианты. Ему трудно найти аналог в прошлом и настоящем.

Много лет назад мне пришлось писать о четырех качествах, определяющих силу шахматного мастера: таланте, характере, здоровье и специальной подготовке. Они разумеется, не являются чем-то застывшим, требуют постоянной шлифовки, находятся в развитии. Спасский хорошо соответствует этому комплексу требований. Его большой талант говорит сам за себя: в 16 лет молодой мастер добивается международного признания в девятнадцать – он уже участник соревнования претендентов на матч с чемпионом мира. Боевой характер у него тоже есть. Разве иначе можно было добиться успеха в столь трудных матчах? Стальное здоровье Спасского хорошо известно. А как же обстоит дело со специальной подготовкой? Пожалуй, удовлетворительно, но гарантирует ли все это шахматное долголетие?

Мне не раз приходилось писать о двух функциях, которые выполняет шахматный мастер, когда сидит за шахматным столиком. Первая функция – счет вариантов. Уже в 20 лет мастер хорошо это делает и лет до 35 успешно справляется с этими обязанностями. Вторая функция – способность к самопрограммированию – развивается позднее и в разной степени. В 30 лет (вряд ли ранее) мастер начинает хорошо справляться с этими обязанностями, и лишь после 45 ослабевает и эта способность.

Таким образом, когда шахматисту за сорок пять, то ему приходится, как говорят водители, «сливать воду». Оптимум силы шахматного гроссмейстера обычно 35-38 лет. Нетрудно понять, что долголетие шахматиста зависит главным образом от способностей к самопрограммированию. Иначе говоря, шахматный мастер в какой-то мере должен быть исследователем.

Спасский – большой шахматист. Но сколько лет продержится Спасский на своем боевом посту? На мой взгляд, это зависит прежде всего от того, сумеет ли он успешно проявить себя как исследователь.

Прошло 20 лет, как Фишер стал чемпионом мира (с того момента он не сыграл ни одном турнирной партии), – и тогда же он ушел из мира шахмат.

Да, многие его решения казались непонятными и непредсказуемыми. По-видимому, Фишер представлял себе окружающий мир в нереальном свете; он маскировал это свое восприятие поэтому и не объяснял свои «ходы» в жизни, но нет сомнения что решения эти казались ему вполне логичными. Такая «экстравагантность» поведения сделала Фишера популярным среди журналистов, которые не преминули навести «тень на плетень». Но сейчас газетная шумиха вокруг 11-го чемпиона мира улеглась, и попытаемся познать истину – кем же был Фишер, когда играл в шахматы?

Прежде всего, отвергнем миф о его стяжательстве. Главное для Фишера – шахматы, они были его страстью. При чем же тут деньги? Можно предположить, что непомерные (в то время!) гонорары что он заламывал, были маскировкой, предлогом отказаться от соревнования, когда Фишер не был уверен в своих силах.

Иногда он диктовал условия соревнования, когда заранее было известно, что они не могут быть приняты. Вероятно, это объяснялось теми же соображениями. А однажды уехал даже с межзонального турнира в Сусе (1967 г.), не закончив соревнования – видимо таково было душевное состояние, что не мог продолжать борьбу, хотя в тот момент он лидировал с большим отрывом. Нет, деньги для этого великого мастера не были главным в жизни.