Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 1

"Герои, на Варшаву!

Герои! Вы нанесли атаковавшей нас белой Польше сокрушающий удар… Сейчас, как и в первый день войны, мы хотим мира. Но именно для этого нам необходимо отучить правительство польских банкротов играть с нами в прятки. Красные войска, вперед! Герои, на Варшаву!" [215] 215. Троцкий Л. Соч. Т. XVII. Ч. 2. С. 435. Предреввоенсовета был уверен в полном успехе войны с Польшей, не предполагая, сколь разочаровывающим для Москвы будет ее конец. В своей шифровке на Западный и Юго-Западный фронты он сообщал Сталину и Смилге, а также Раковскому, Склянскому, главкому, ЦК: "…необходимо усилить натиск для скорейшего разгрома белогвардейской Польши и оказания польским рабочим и крестьянам содействия в деле создания советской Польши…" [216] 216. ЦГАСА, ф. 33 987, оп. 1, д. 498, л. 787. . Троцкий верил, что гражданская война — лишь этап к мировой революции: "Число наших противников неисчерпаемо, и что это будет продолжаться до тех пор, пока мы не перебросим нашу революцию и в другие страны, пока и там власть не будет в руках рабочего класса" [217] 217. Троцкий Л. Соч. Т. XVII. Ч. 2. С. 483. . Война катилась к концу. Троцкий еще не знал, что с ее окончанием начнет тускнеть и его звезда, столь стремительно поднявшаяся после Октября 1917 года. Через пять-шесть лет одного из главных героев гражданской войны официальная историография жирной черной чертой вычеркнет из своих списков…

По решению Политбюро в 1928–1930 годах был подготовлен и выпущен трехтомник "Гражданская война 1918–1921 годов". В предисловии к первому тому, написанному А.С.Бубновым, автор на протяжении почти 40 страниц умудряется ни разу не упомянуть имя Троцкого (а он еще не был выслан и находился в Алма-Ате). Называя фамилии Кржижановского, Крицмана, Новицкого, Рыкова, Шварца, других функционеров, Бубнов не счел необходимым (а может быть, возможным) хотя бы просто сказать, кто руководил Наркоматом военных и морских дел, кто был Председателем Революционного Военного Совета Республики!

События развивались быстро. Уже в третьем томе, в 1930 году, появились имена, которых совсем не было в первой книге. После подчеркивания исключительной роли В.И.Ленина в гражданской войне идет знаменательная фраза. Судите сами: "В деле установления важнейших стратегических направлений (т. е. общего стратегического руководства) громадная роль принадлежит и ряду представителей старой большевистской гвардии, и прежде всего т. Сталину" [218] 218. Гражданская война 1918–1921. М.-Л., 1930. Т. 3. С. 10. . Представителей "старой большевистской гвардии", конечно, не упоминают, а Троцкого тем более. Начался долгий, мрачный период цезаризма, сопровождавшийся циничным перекраиванием и переписыванием истории. Троцкий окончательно подпал под действие древнеримского "Закона об осуждении памяти". Из героя гражданской войны он превратился в ее антигероя.

Менее чем за четыре месяца до своей смерти Троцкий напишет открытое письмо советским рабочим "Вас обманывают!", в котором будут слова: "Цель Четвертого Интернационала — распространить Октябрьскую революцию на весь мир…" Находясь на чужбине, будучи загнанным в каменную ловушку своего последнего прибежища, в любую минуту ожидая нового сталинского покушения, Троцкий заканчивает свое письмо призывом, ставшим высшим смыслом его жизни: "Да здравствует мировая социалистическая революция!" [1] 1. Троцкий Л. Дневники и письма. С. 162. . История знает немного примеров столь фанатичной веры в идею, которая при всей своей относительной исторической реальности оказалась полностью эфемерной. Но этого Троцкий никогда не узнает. Он умрет с верой в революционную идею, с глубокой убежденностью в торжестве коммунистических идеалов…

Выступая в мае 1924 года с докладом о международном положении СССР на V Всесоюзном съезде профсоюза строительных рабочих, встреченный на трибуне долгими и бурными аплодисментами, Троцкий вновь высказал надежду на быстрый приход мировой революции. Он поднял к близоруким глазам бумажку, которую ему только что подали из-за кулис:

— Мы имеем сейчас сведения, что Германская компартия получила, кажется, 3 600 000 голосов… В Германии пока некоммунистическое правительство. Но рабочая власть придет!!! [2] 2. ЦПА ИМЛ, ф. 325, оп. 1, д. 122, л. 3.

Новый взрыв аплодисментов поглотил последние слова человека, который всю жизнь находился под гипнозом неугасимой веры в очищающую силу революции, ее непременного, почти фатального торжества. Тогда, в мае 1924 года, он и не предполагал, что кроваво-красные угли, отлетевшие от российского октябрьского костра 1917 года, не смогут зажечь мировой революционный пожар. Троцкий был человеком, которого буквально преображала перспектива слома старого мира. Окаменелость социального бытия, увековечивающего "нормальность" существования двух полюсов: богатства и нищеты, истины и лжи, тирании и рабства, казалась ему нетерпимой. Думаю, в душе он был согласен с афоризмом Д.Мережковского: "Всякая государственность — застывшая революция; всякая революция — расплавленная государственность" [3] 3. Мережковский Д.С. Полн. собр. соч. Т. XV. С. 21. . Весь смысл своего существования, своей борьбы, утверждение своего "я" Троцкий видел в конечном счете в поддержании такой революционной температуры, при которой плавилась бы эксплуататорская государственность. И плавилась непрерывно… Такие люди нам кажутся сегодня полной аномалией. Но без них нам невозможно представить историю XX века.

Каждый человек "приговорен" к своей судьбе. Троцкий "приговорен" к тому, чтобы его имя всегда стояло рядом со словами, для непосвященного загадочными: "перманентная революция".

Незадолго до своей депортации из СССР Троцкий, работая над рукописью "Перманентная революция и линия Ленина", написал: "Как только освобожусь от более важных и неотложных дел, я закончу свою работу о перманентной революции и разошлю товарищам. Французы говорят: "раз бутылка откупорена, надо выпить вино до дна" [4] 4. ЦПА ИМЛ, ф. 325, оп. 1, д. 368, л. 17. . Да, свое трагическое и горькое вино Троцкий выпьет до дна, но честь откупорить теоретическую бутылку перманентной революции принадлежит не ему, а А.Л.Парвусу.

Об этой сложной, противоречивой и во многом необычной личности в русской и советской литературе, кажется, никто подробно не говорил, кроме Солженицына. Российский, а затем германский социал-демократ, родившийся в Одессе в 1869 году, эмигрировавший в Западную Европу, он был заметным публицистом и теоретиком. Во время первой русской революции Парвус, как и Троцкий, вернулся в Россию и принял активное участие в революционных событиях. В частности, они оба редактировали социал-демократическую газету "Начало". Но знакомство Троцкого с "русско-немецким" революционером состоялось еще за несколько лет до взрыва 1905 года. В своих автобиографических заметках, особенно раннего периода, Лев Давидович отзывается о Парвусе как об исключительно способном, оригинальном теоретике, обладавшем даром не только мыслителя, но и незаурядного коммерсанта.