Николай Рутыч - Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии

В политическом плане перенос генералом Юденичем военных действий на территорию противника и занятие ее более чем на 300 км в глубину позволили министру иностранных дел С.Д. Сазонову формально закрепить и получить окончательное согласие Англии и Франции на формулировку им в Памятной записке от 19 февраля 1916 г. требования России о том, что «город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а также южная Фракия до линии Энос-Мидия будут впредь включены в состав Российской империи»{~21~}.

В феврале 1916 г., сразу после штурма Эрзерума, между Россией, Англией и Францией начались секретные переговоры о западных границах новых русских владений в Закавказье. В итоге этих переговоров было достигнуто соглашение, сформулированное в Памятной записке С.Д. Сазонова французскому послу в Петрограде Палеологу от 13 апреля 1916 г., где в разделе первом говорилось: «Россия аннексирует области Эрзерума, Трапезунда, Вана и Битлиса до подлежащего определения пункта на побережии Черного моря к западу от Трапезунда»{~22~}. Таким образом, в частности, из-под турецкого владычества освобождалась вся западная Армения.

Манифест об отречении от престола Императора Николая II был получен 2 марта 1917 г. и сразу вслед за ним приказ о назначении Верховным Главнокомандующим Великого Князя Николая Николаевича, немедленно выехавшего из Тифлиса в Могилев, в Ставку.

5 марта 1917 г. Главнокомандующим войсками Кавказского фронта был назначен генерал от инфантерии Н.Н. Юденич. Он считал, что все главные оперативные цели на Кавказском фронте достигнуты. В тяжелую снежную зиму 1917 г. проблема снабжения войск, далеко ушедших от своих тыловых баз, решалась с большим трудом. Строившиеся узкоколейные дороги далеко не были закончены. Конечно, занятие Трапезунда облегчало положение, благодаря снабжению по морю, где господствовал русский Черноморский флот под командованием адмирала Колчака. Но все же, до приведения в порядок тылов, генерал Юденич считал необходимым переход к обороне, с тем чтобы отвести свои лучшие войска, в том числе 1-й Кавказский корпус со своей ставшей знаменитой 39-й дивизией в тыл, где были лучшие условия для их снабжения.

Но весной 1917 г. Временное правительство потребовало не только подготовки к общему наступлению, но и немедленного продвижения вперед корпуса генерала Баратова в Персии на Керманшахском направлении, в сторону Мосула, на помощь английской армии.

В докладе (составленном генералом Е.В. Масловским, хорошо знавшим по довоенной службе условия, в которых войска находились в Персии) генерал Юденич настаивал на стратегической обороне. Поэтому сразу после ухода с поста военного министра А.И. Гучкова 2 (15) мая 1917 г. генерал Юденич был уволен с поста Главнокомандующего Кавказским фронтом новым военным министром А.Ф. Керенским.

Покинув Тифлис, генерал Юденич поселился в Петрограде, в квартире адмирала Хоменко (командовавшего морскими силами во время десанта войск в Трапезунде) на Кронверкском проспекте Петроградской стороны. Во время июньского наступления на Юго-Западном и Западном фронтах он приезжал в Ставку, в Могилев, но был только свидетелем крушения на фронте и отступления из Галиции. В Петрограде, по воспоминаниям его жены Александры Николаевны{~23~}, Юденич как-то зашел в банк, чтобы взять какую-то сумму из своих сбережений. Служащие банка, узнав, горячо приветствовали генерала и посоветовали взять все деньги на руки и продать собственный дом в Тифлисе, что генерал и сделал, обеспечив себя средствами на некоторое время вперед (захватывая и начало эмиграции).

Во время Октябрьского переворота генерал Юденич находился в Москве. Вскоре он вернулся в Петроград и, по некоторым данным, проверял возможность создания подпольной офицерской организации, исходя из наличия старых офицерских кадров в некоторых полках петроградского гарнизона, ведущих свое происхождение от бывших запасных полков (батальонов) 1-й и 2-й гвардейских дивизий. Однако весной 1918 г. все бывшие гвардейские полки были демобилизованы и сохранился лишь один Лейб-гвардии Семеновский полк под названием «Полка по охране города Петрограда». Связь с офицерской организацией этого полка поддерживалась через курьеров и после отъезда генерала Юденича в Финляндию (см. биографию полковника В.А. Зайцова).

Характерно, что будучи уже в Финляндии и ведя переговоры с генералом Маннергеймом, генерал Юденич послал директиву в полк, вменяя в обязанность офицерам полка «оставаться по возможности в Петрограде, чтобы при приходе белых армий сохранить важные государственные учреждения и в последнюю минуту захватить власть в свои руки»{~24~}. В этой деятельности генералу Юденичу помогали полковник Г.А. Данилевский и его верный адъютант поручик (в 1919 г. капитан) Н.А. Покотило, родственник его жены.

Косвенно о подобных связях с офицерскими организациями в частях Красной Армии говорит анонимный автор, скрывающий свое имя под псевдонимом «Митрич», в статье «Слава павшим» в издававшемся св. князем А.П. Ливеном журнале и поэтому без сомнения ему известным. По его словам, Петрозаводская дивизия охраны Петрограда «готова была повернуть свои штыки против большевиков»{~25~}. «Митрич» очевидно имел в виду формировавшуюся с весны 1918 г. в составе войск Завесы Петрозаводскую пехотную дивизию, которая затем с лета того же г. именовалась Олонецкой и на базе которой осенью 1918 г. была сформирована 19-я стрелковая дивизия под командованием бывшего подполковника В.И. Солодухина, занимавшая одно время оборону северных подступов к Петрограду.

Правоту слов «Митрича» подтверждают опубликованные более 40 лет назад воспоминания Е. Драбкиной, которая была сама активной коммунисткой и к тому же дочерью видного советского и партийного работника С.И. Гусева (Драбкина), занимавшего одно время пост члена Реввоенсовета Республики. Она приводит слова члена коллегии ВЧК М.Я. Лациса, сказанные осенью 1919 г. «перед массовой облавой в центральных кварталах Москвы», в которой Драбкина как член партии принимала участие: «...Он говорил о том, что за последнее время отмечено немало случаев предательства, измены, шпионажа, перехода на сторону врага. За всем этим, несомненно угадывается широкий контрреволюционный заговор. Недавний случай предательства на Красной Горке, измены на Карельском участке Северного фронта, заговор в Петрограде, о раскрытии которого сообщалось в газетах, — все это звенья одной цепи...»{~26~} Эти слова, на наш взгляд, однозначно подтверждают, что тайная офицерская организация существовала и в составе войск Карельского участка, скорее всего, в составе 19-й стрелковой дивизии.

Но усиление террора со стороны органов ЧК после убийства Урицкого и угроза насильственной мобилизации в Красную Армию склонили генерала Юденича к отъезду за границу в расчете на то, что после поражения Германии бывшие союзники России окажут активную помощь в деле организации борьбы с большевиками.