Михаил Колесников - Дипонегоро

В книге. «Дипонегоро» автор приоткрывает малоизвестную широкому кругу читателей страницу борьбы народов Юго-Восточной Азии против голландских, французских, английских и иных колонизаторов.

В центре повествования — мощная, самобытная фигура Дипонегоро, руководителя великого народного восстания на Яве в 1825–1830 годах. Талантливый полководец, государственный деятель, мыслитель и поэт Дипонегоро прожил яркую, трагичную жизнь. Он родился во дворце, а умер в изгнании, в голландской тюрьме. Он беззаветно был предан делу свободы, и двадцать пять лет ссылки не сломили его волю.

Яванское восстание явилось могучим толчком для национально-освободительного движения на всем Малайском архипелаге. Целая плеяда героев национально-освободительной борьбы продолжила дело Дипонегоро.

М. Колесников известен читателю книгами: «Миклухо-Маклай», «Сухэ-Батор», «Под пальмами Индонезии», «Большие расстояния», «Повести о дружбе», «Удар, рассекающий горы» и др.

Глупый попугай живет двести лет. Человек покидает мир, не совершив и сотой доли задуманного.

Тяжелый недуг приковал к постели правителя Джокьякарты Амангку Бувоно I. Знахари и придворные лекари приготовили алинан — магический шар из теста, яичного белка и шафрана. Если алинаном растирать тело больного, то хворь обязательно перейдет в магический шар. От всех болезней помогает также колючий, скверно пахнущий плод дурьяна. В опочивальне беспрестанно курилась ароматная смола, едкий дым которой отвращает злых День и ночь священнослужители в белых одеждах заунывными голосами читали коран у изголовья умирающего.

Бувоно с грустной улыбкой наблюдал за стараниями лекарей; он-то знал, что ни алинан, ни дурьян ему не помогут: восемьдесят лет — почтенный возраст!

Он прогнал священнослужителей и приказал перенести себя в дворцовый сад.

Бувоно лежал на жесткой бамбуковой циновке. Только кусок белого батика прикрывал его высохшее коричневое тело. Массивное, будто вырезанное из железного дерева, лицо правителя было неподвижно. Бабочки и стрекозы безбоязненно садились на его босые ноги. Где-то наверху в густой листве верещали обезьяны. Золотисто-зеленые и красные, как огонь, райские птицы с большими когтистыми лапами порхали среди ветвей. В слепящей синеве мерно покачивались темные кроны древовидных папоротников и варингинов.

На берегу водоема, под высокой пальмой с растрепанной макушкой, играл правнук Бувоно семилетний принц Онтовирьо. Юный принц безбоязненно щелкал по носу дряхлого, обросшего тиной и ракушками узкорылого гавиала, выползшего на песок. Глаза крокодила не зажигались больше холодной яростью, а челюсти, должно быть, заржавели.

Тут же в почтительной позе, на корточках, сидела старшая жена правителя Рату Агенг. В руках она держала чашку из скорлупы кокосового ореха с прохладительным напитком.

Амангку Бувоно пережил всех своих жен, и только этой, самой старой, наверное, суждено пережить его самого. Бувоно не боялся смерти. Но не стремился и в рай, где человека поджидают небесные девы бидадари. Зачем восьмидесятилетнему старику бидадари?..

За последнее время у Бувоно появилось как бы второе зрение. Чем больше думал он о неизбежном конце, тем сильнее начинал дорожить каждым пустяком: упавшим с дерева и небрежно раздавленным чьей-то ногой цветком, прикосновением маленькой руки правнука, голосами птиц, шелестом листвы и оранжевыми, как апельсин, закатами, солнечным узором на дорожках сада. В каждой вещи, в каждом явлении коренился глубокий смысл.

На шее у правителя висел санга бунух — амулет против смерти на войне. Могучий разум Бувоно не признавал чудес. Амулет надела Рату Агенг перед битвой. И с тех пор мешочек с красной, как кровь, яванской землей стал считаться священным. Люди верят в священную птицу Гаруду, приносящую счастье, в королеву справедливости Рату Адил, которая придет неизвестно откуда, в райскую птицу Манукодиата, предохраняющую воинов от ран…

Занятый государственными делами, правитель Джокьякарты не всегда мог уделить должного внимания вопросам веры. За него хвалу аллаху возносили священнослужители и хаджи, наводнившие дворец. Всех этих бездельников жаловала глубоко религиозная Рату Агенг. За свою долгую жизнь правитель столько раз поступал против воли «восседающего в небесном деване», что молить о прощении грехов не имело смысла. Посмеиваясь, Бувоно часто говорил, что умный грешник скорее попадет в рай, чем праведный дурак.

Но была одна вещь, которую Амангку Бувоно мог по праву назвать священной, — это кинжал — крис с пламевидным изгибом лезвия и простой, ничем не украшенной рукояткой. Кинжал не раз обагрялся кровью беланда — голландцев и потому стал священным. Правитель никогда не расставался с криеом, и даже сейчас нож лежал рядом.

Священный крис, как и всякая вещь, имел свою историю. Этот кинжал держал в своих руках великий Сурапати, балийский раб, поднявший еще в прошлом веке самое большое восстание против голландского владычества на Яве.

…Амангку Бувоно лежал на бамбуковой циновке и вспоминал те далекие времена, когда он еще не был правителем Джокьякарты и носил имя Суварги. Его отец Амангкурат IV сидел тогда на престоле обширного княжества Матарам. Амангкурат не считался законным наследником — он получил корону из рук голландцев и при их поддержке. Братья Амангкурата, заклятые враги Нидерландской Ост-Индской компании, подняли восстание. Вождь повстанцев принц Дипонегоро разбил голландскую армию и окружил столицу княжества Картасуру. Имя Дипонегоро произносили во дворце со страхом и злобой. Это он сделался главарем мужичья, беглых рабов, морских пиратов. Это он хочет завладеть короной Матарама, лишить Амангкурата титула «султана султанов»…

«Лучше отдать Матарам голландцам, чем этому злодею!» — в ярости кричал Амангкурат. Ост-Индская компания бросила против Дипонегоро отборные войска, конницу, артиллерию. Повстанцы дрогнули…

Однажды вечером в Картасуру пожаловали гости. Их поспешно провели во внутренние покои дворца. По залам и комнатам полетело зловещее слово: Дипонегоро! Сам Дипонегоро с кучкой головорезов ворвался в Картасуру, приказал провести его к «султану султанов». Перепуганный Амангкурат даже забыл надеть корону и вышел в приемный зал босой, без знаков царского достоинства.

Сгорбленный, грузный, стоял он перед высоким, смуглым до черноты человеком, голова которого была обмотана белой чалмой, и молчал. Уродливый кинжал, торчащий за поясом Дипонегоро, внушал «султану султанов» ужас.

Дипонегоро усмехнулся и сказал:

— Не месть привела нас в твой кратон. Вглядись в лица моих товарищей. Разве они похожи на убийц и или разбойников? Это сыновья и внуки великого Сурапати. Мы сражаемся не за корону Матарама, а за дело Сурапати. Беланда не только наши враги, но и твои. Сегодня мы потерпели поражение. Голландцы следуют за нами по пятам. Ты должен укрыть сыновей и внуков великого!..