Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2

Так, например, все важнейшие шаги "по делу Старика" (Троцкого) согласовывались с ЦК. Вот "Выписка из сводки в ЦК ВКП(б) от 5 марта 1938 года". В ней говорится о том, что 21 февраля в Париже "собралась комиссия в составе Клемана, Русса и Зборовского. Жанна Мартен явилась в сопровождении Раймона Молинье (т. е. своего мужа. — Д.В.). Она заявила членам комиссии, что целиком согласна с предложением послать документы Троцкого, но она не верит комиссии и не желает, чтобы в этом деле участвовали Клеман, Русс и Зборовский, которым она не доверяет…" [145] 145. Архив ИНО ОГПУ — НКВД ф. 31 660, д. 9067, т. 1, л. 158. Даже в таких текущих оперативных вопросах мнение соответствующих сотрудников ЦК было обязательным, тем более что речь шла о возможности получить еще один массив документов Троцкого. Так что вина Судоплатова и его "подельцев" сегодня выглядит совсем иначе, чем в 1953 году… Вот теперь, кажется, читатель знает об этих людях вполне достаточно для того, чтобы я перешел к рассказу об их роли в судьбе далекого изгнанника.

После неудачных попыток ликвидации Троцкого в Турции и во Франции (в Норвегии, ввиду кратковременности его пребывания там, даже не успели развернуть серьезную подготовительную работу) Сталин не оставил мысли устранить своего непреклонного обличителя. Это намерение окрепло после того, как в конце 1936 года "вождь советского народа" получил из Франции известие о подготовке к изданию книги Троцкого "Преданная революция". В ней, как Сталин узнал из сообщений, а потом и из копии рукописи, которую выкрали у Седова, основной удар наносился лично ему. Тем более что Троцкий не раз в своих интервью давал понять, что он намерен "в ближайшее время" обратиться к специальной работе о Сталине. Сама мысль об этом для кремлевского диктатора была невыносимой.

После смерти Седова Секретно-политическому отделу нужно было определить дальнейшую судьбу Зборовского. В апреле 1938 года в Париж прибывает специальный представитель Центра (разумеется с дипломатическим паспортом и надежной "крышей"), чтобы на месте решить, как использовать "Тюльпана" (т. е. Зборовского. — Д.В.) дальше. Первым делом шифровка в Москву: "Дор. Дуглас, приехал, устроился. Все в порядке…" [146] 146. Там же. Л. 159.

Московский представитель под кличкой "Вест" сообщает, что после смерти "Сынка" положение "Тюльпана" стало трудным. В шифровке отмечается, что наибольшая опасность их агенту исходит со стороны "Соседки" (Л.Эстрин), но что "Тюльпан" эту угрозу "совершенно недооценивает". Ко всему прочему он "очень ленив по природе". "Вест" испрашивает разрешения Центра на то, чтобы Зборовский сосредоточился на получении троцкистской информации, продолжении работы с "Бюллетенем оппозиции", оказании влияния в "русской секции IV Интернационала". Но главное, Секретно-политический отдел пытается использовать своего агента, оставшегося без работы, для проникновения к "Старику" — Троцкому.

Для этого предлагается "внедриться в охрану "Старика". Но Ван (секретарь Троцкого. — Д.В.) не ответил на письмо "Тюльпана". Очередным пароходом будет снова послано письмо Вану…" Далее "Вест" упоминает о "софийском методе" (попытка взрыва квартиры в Софии агентами НКВД), о необходимости, если не удастся ввести в охрану "Старика" Зборовского, направить через Международный секретариат "пару-тройку немцев-троцкистов". Эти люди "нам могут оказаться очень ценными в будущем и в ином отношении" [147] 147. Там же. Л. 163–164. .

Предложения "Веста" принимаются, и из Испании и Советского Союза в Мексику потянулись новые люди — "троцкисты", готовые к исполнению любых приказов. Пока Троцкий писал, постепенно забывал Фриду Кало, вел контрпроцесс, оборудовал свою личную крепость в Койоакане, в безоблачном мексиканском небе над изгнанником сгущались невидимые тучи.

Вскоре из Парижа приходит еще одна шифровка: "Нужно продвигать "Тюльпана" к "Старику". Вышлите проект письма "Тюльпана" к "Старику" и только после получения нашей санкции — письмо должно быть отправлено" [148] 148. Там же. Л. 216. . Как видим, в Центре рассматривали несколько вариантов проникновения в окружение Троцкого.

А тем временем Троцкий, осев в Мексике, не ослабил своей идейной и моральной борьбы с диктатором. В начале 1939 года, как мне удалось установить, Сталин провел узкое совещание с единственным вопросом: о необходимости ускорения ликвидации Троцкого. В Европе пахло войной, страна была к ней не готова, а на стол к вождю почти ежедневно ложились донесения из-за рубежа от дипломатов и разведчиков о новых и новых разоблачениях, заявлениях, пророчествах и призывах Троцкого. Чего стоит только его недавняя статья "Тоталитарные пораженцы"! Троцкий в ней пишет о разгроме Сталиным армии с помощью мехлисов и ежовых, что может привести страну в надвигающейся войне к поражению. Вот заключительный абзац статьи: "Пораженчество, саботаж и измена гнездятся в опричнине Сталина. Обер-пораженцем является "отец народов", он же — их палач. Обеспечить оборону страны нельзя иначе, как разгромив самодержавную клику саботажников и пораженцев. Лозунг советского патриотизма звучит так: долой тоталитарных пораженцев! вон Сталина и его опричнину!" [149] 149. Бюллетень оппозиции. 1938. Август — сентябрь. № 68–69. С. 4.

Или вот еще: сообщение о новой статье Троцкого "За стенами Кремля". В ней изгнанник со знанием дела говорит о судьбе А.Енукидзе, одного из приближенных вождя. Автор утверждает, что Енукидзе был расстрелян после того, как пытался "остановить руку, занесенную над головами старых большевиков" [150] 150. Бюллетень оппозиции. 1939. Январь. № 73. С. 15. . В этом же январском номере 1939 года должна была появиться статья, посвященная годовщине смерти Льва Седова. Но у Троцкого не хватило сил ее написать. В своем ответе Этьену (Зборовскому. — Д.В.) койоаканский затворник пишет:

"Дорогой друг!

…Я вряд ли способен дать теперь что-либо на эту тему. Я надеюсь, что Вы сами, хоть в нескольких строках, отметите годовщину… Большая Ваша заслуга, что вы столь аккуратно и тщательно выпускаете "Бюллетень". Это вам зачтется…

Крепко жму руку.

Ваш Л.Д." [151] 151. Архив ИНО ОГПУ — НКВД, ф. 31 166, д. 9067, т. 1, л. 232. .

Кремлевский руководитель не хотел больше терпеть разоблачений и ядовитых уколов. Сталин устал ждать, пока его Скуратовы — вначале Менжинский, затем Ягода, а потом и Ежов — будут бесплодно пытаться устранить Троцкого с политической сцены. Сталин, отдав необходимые распоряжения новому главе ведомства Л.П.Берии, решил лично поставить задачи исполнителям. В марте 1939 года к нему вызвали комиссара государственной безопасности 3-го ранга П.А.Судоплатова. Павел Анатольевич так рассказывал об этой встрече.