Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2

Напомню еще об одном факте. В первой половине февраля 1937 года Ф.И.Дан прочел доклад перед группой меньшевиков в Париже, который, по сути дела, повторил содержание его статей в "Социалистическом вестнике", озаглавленных: "Смертный приговор большевизму" и "Кризис политики Советского Союза". В докладе он вскользь упомянул о том, что "среди меньшевиков имеются и такие, которые готовы признать в терроре положительную сторону". После доклада начались прения. Слово взял С.М.Шварц, который заявил, что он "вообще против террора, но, однако, считает, что при известных условиях террор может сыграть и положительную роль. Убийство Сталина привело бы в движение широчайшие массы, совладеть с которыми не смог бы ни Ворошилов, ни Каганович, ни кто-либо другой, кто заменит Сталина" [148] 148. Архив ИНО ОГПУ — НКВД, д. 22 918, л. 26—28 .

Так докладывал в Москву присутствовавший на этом собрании агент НКВД. Нетрудно видеть, что "теоретические" рассуждения некоторых меньшевиков, не имевших абсолютно никакого влияния на процессы в СССР, могли быть использованы подозрительным Сталиным для его выводов на печально известном февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б).

Но есть еще одно свидетельство о намерениях "убрать" Сталина, связанное теперь уже с Троцким. Читатель знает о Марке Зборовском. Так вот, в архиве НКВД среди множества его донесений в Москву есть два любопытных документа. Приведу их с некоторыми сокращениями:

"22 января Л.Седов у него (Зборовского. — Д.В.) на квартире, по вопросу о 2-м московском процессе и роли в нем отдельных подсудимых (Радека, Пятакова и других) заявил: "Теперь колебаться больше нечего, Сталина нужно убить".

Для меня это было столь неожиданным, что я не успел на него никак реагировать. Л.Седов тут же перевел разговор на другие вопросы.

23 января Л.Седов в присутствии моем, а также Л.Эстрин бросил фразу такого же содержания, как и 22-го. В ответ на это заявление Л.Эстрин сказала: "Держи язык за зубами". Больше к этому вопросу не возвращались" [149] 149. Архив ИНО ОГПУ — НКВД, ф. 31 660, д. 9067, т. 1, л. 98. .

Записка-донесение написана рукой Зборовского. Это нетрудно установить, ознакомившись с его заявлением относительно получения гражданства СССР им и его женой, находящимся в деле "Мака". Как отнестись к этому донесению? Блеф? Миф? "Запрограммированное" донесение накануне очередного московского процесса? Но почему его не использовали ни Вышинский, ни Ульрих? Побоялись разоблачить тайного сотрудника в Париже? Вопросов больше, чем ответов. Приведенный документ с 8 февраля 1937 года значится в деле М.Г.Зборовского. В конце концов Седов мог сказать фразу "Сталина нужно убить" просто в приступе бессильной ненависти к диктатору, сделавшему его семью глубоко несчастной и фактически обреченной. А может быть, он таким образом выдал конкретное намерение?

Правда, стоит напомнить, что за несколько месяцев до этого разговора начальник Иностранного отдела ГУГБ НКВД комиссар государственной безопасности 2-го ранга Слуцкий докладывал Ежову:

"21 июля с.г. (1936-го. — Д.В.) сын Троцкого Лев Седов предложил нашему источнику ("Маку") поехать на нелегальную работу в СССР. Л.Седов сказал источнику буквально следующее: "Мы Вам дадим поручения, деньги и паспорт. Вы поедете на два-три месяца, объедете несколько местностей по адресам, которые я Вам дам. Работа нелегкая. Там, к сожалению, нет центра, куда Вы могли бы заехать. Люди изолированы и их нужно искать…" Сроки возможного отъезда в СССР — Седов не определил" [150] 150. Там же. Л. 42. . Через месяц на донесении — резолюция синим карандашом: "Не пошло". То ли Зборовский не выразил желания ехать, то ли — что более вероятно — Седов и его отец изменили решение. Во всяком случае, "поездка" не состоялась.

Другой документ, поступивший от того же Зборовского уже в феврале 1938 года, более пространен. Вот некоторые фрагменты этого донесения в Москву.

"С 1936 г. "Сынок" не вел со мной разговоров о терроре. Он начал издалека: "Терроризм не противоречит марксизму. Бывают такие положения, в которых терроризм необходим…" Во время чтения газеты он сказал: "Весь режим в СССР держится на Сталине и достаточно его убить, чтобы все развалилось". Он неоднократно возвращался и подчеркивал необходимость убийства тов. Сталина.

В связи с этим разговором "Сынок" спросил меня: боюсь ли я смерти вообще и способен ли я был бы совершить террористический акт? На мой ответ, что все это зависит от необходимости и целесообразности, "Сынок" ответил: все дело зависит от человека, способного к смерти. Как народовольцы. А мне еще сказал, что я человек слишком мягкий для такого рода дел.

Разговор на этом внезапно был прекращен появлением "Соседки" (Л.Эстрин. — Д.В.) и после не возобновлялся" [151] 151. Там же Л 140а—140в. .

Было ли это зондажом по поручению Троцкого или личной инициативой Седова, сегодня сказать чрезвычайно трудно. Думаю, в объяснении этого документа могут быть разные мотивы и соображения. Не исключено, что НКВД готовил разоблачительный документ, который можно было бы использовать на судебном процессе, но лишь в случае отзыва или ликвидации Зборовского. Далее, Седов, будучи весьма неуравновешенным, эмоциональным человеком, мог сам прийти к этой навязчивой идее: "убрать Сталина". Нельзя исключать (если это не "проделка" НКВД), что таким образом прощупывалась почва по поручению самого Троцкого: кто способен на террористический акт во имя идеи, во имя очищения от "скверны сталинизма". Мы знаем, как сам Троцкий относился к террору, репрессиям во имя революции. Его работа "Терроризм и коммунизм" весьма красноречива. Так что исключать полностью зондаж с целью поиска террориста-смертника, видимо, нельзя.

Все это, конечно, лишь версии, соображения, размышления, навеянные двумя реальными документами, пролежавшими более полувека в совершенно секретных архивах НКВД — КГБ. Ясно лишь одно: нет ни одного реального факта свершения троцкистами громкого "теракта" или факта разоблачения их в процессе его подготовки или свершения. Поэтому исключать мистификаторский характер донесений Зборовского тоже нельзя.

Говоря о масштабах "троцкистского вредительства", Молотов на февральско-мартовском Пленуме в качестве аргумента приводил слова вождя: "Как могло случиться, что вредительство приняло такие широкие размеры? Кто виноват в этом? Мы в этом виноваты…" [152] 152. ЦПА, ф 17, оп. 2, д. 612, Л. 31. Обычно дальше пережевывался сталинский тезис, что НКВД запоздал с ликвидацией троцкистов и иных двурушников на четыре года. Но это запоздание с лихвой наверстали. За всеми, кто был как-нибудь связан с Троцким, устанавливали наблюдение, их арестовывали, ссылали, уничтожали. И вот (редкий случай в истории!) одним из опасных мест для людей становились… архивы. Сотрудники НКВД приезжали в архивы Красной Армии, Центрального Комитета партии, Октябрьской революции и тщательно просматривали директивы, приказы, переписку Троцкого. Сколько фамилий, писем, списков! Подавляющее большинство лиц, которых обнаруживали в архивных делах, обрекались на преследования, обычно с самым трагическим концом.