Анатолий Наумов - Посмертно подсудимый

Однако и содействие царя и шефа жандармов мало продвинули дело в направлении удовлетворения имущественных притязаний Дантеса к Гончаровым. И он вновь обратился к Николаю. В архивных мате риалах имеется его письмо от 18 января 1853 г. (перевод с франц. Т. Загородниковой). Приводим его полностью.

«Ваше Величество!

От брака с Российскою дворянкою Екатериной Гончаровой, бывшею российской подданной, я имею малолетних детей – сына и трех дочерей, которым, за смертью матери, по наследству после бабки Натальи Гончаровой досталось 132 души в Московской губернии.

В этом маленьком участке заключается все достояние малолетних сирот. Я поручил продать это наследие, но мой поверенный уведомил меня, что по законам Российской империи достающиеся иностранцам имения должны поступать в казну с выдачей из оной определенного вознаграждения, коего положено по 150 руб. за каждого крестьянина Московской губернии. Таким образом, за 132 души причиталось бы получить до 19 800 руб., но как все разделенное после Гончаровой имение заложено в Московском Опекунском Совете, то за исключением одного долга с части малолетним им причитается не более 18 тыс. руб.

Надеясь, что при частной продаже участка малолетних приобретателями сумма несколько выше против казенной оценки и так как разница есть существенная выгода сирот, то я приемлю смелость утруждать Ваше Величество о Всемилостивейшем повелении разрешить частную продажу имения малолетних моих детей.

Об этом прошу не как человек, ищущий личного своего интереса, но как отец и опекун сирот, желающий соблюсти их выгоду и тем более, что в 1370 ст. IX т. (имеются в виду статья и том Свода законов Российской империи. – А. Н.). допущена продажа Российским дворянкам, вступившим в бракосочетание с дворянами иностранными, что мои дети представляют лицо и права их матери и что в прочих законах вообще об имениях, достающихся иностранцам, не предписано того правила, чтобы с имениями детей, рожденных от Российской дворянки, поступать так же, как с имениями иностранцев. Однако если бы приказано было, что и дети дворянки должны подчиняться тем же правилам, то от Вашего Величества зависит, в благосклонном внимании к недостаточному состоянию моих сирот, не в пример другим, дозволить испрашиваемую мною продажу, которая прекратит продолжительную с казною переписку, долженствующую пасть на счет малолетних и, следовательно, к ущербу их ничтожного наследия.

Предавая Всемилостивейшему воззрению мою просьбу в пользу малолетних с чувством глубокого уважения и преданности имею честь быть

Письмо было передано не непосредственно самому Николаю, а, как это и полагалось, по дипломатическим каналам через российское Министерство иностранных дел. В деле имеется краткое изложение этого письма, подписанное самим Нессельроде. Вот его текст:

«Малолетним детям Французского Сенатора, барона Геккерена, от его брака с Русскою дворянкою Гончаровою, как представителям прав умершей их матери, достался в Московской губернии при разделе наследства их бабки участок населенного имения, заключающий в себе 132 души мужского пола.

По закону об иностранцах, дети Барона Геккерена не могут владеть этим участком, который по сему положено обратить в казенное ведомство с выдачею за оный вознаграждение. Это вознаграждение, по уплате лежащего на участке долга Опекунскому Совету, составит, как объясняет Барон Геккерен, не более 8 тыс. рублей серебром. По имеющимся в Министерстве иностранных дел сведениям, на участке малолетних Геккеренов, сверх означенного долга, числится еще других, казенных и частных, взысканий до 2 тыс. рублей серебром.

Барон Геккерен, представляя в просьбе на Высочайшее имя Вашего Императорского Величества недостаточное состояние своих детей, находящихся под его опекою, ходатайствует о дозволении ему продать помянутый участок в шестимесячный срок по вольной цене, дабы через то усилить, сколько окажется возможным, незначительное и единственное достояние сирот.

Осмеливаюсь поднести на Всемилостивейшее воззрение Вашего Величества просьбу Барона Геккерена.

Гр. Нессельрод».

На этом документе 28 марта 1853 г. царь наложил резолюцию:

«Всемилостивейше разрешаю».

По логике вещей после царской резолюции дело вроде бы должно было закончиться в пользу истца – Дантеса. Однако другие документы архива свидетельствуют, что не все было так просто.

В архивных материалах есть еще два документа, относящиеся уже к 1858 году. Первый из них датирован 18 марта, исходит от князя В. А. Долгорукова – нового шефа жандармов и начальника III Отделения, в 1856 году сменившего на этом посту А. Ф. Орлова, и адресован товарищу министра юстиции И. М. Толстому. Приведем важнейшие фрагменты этого документа:

«По поводу поступившей в Министерство иностранных дел ноты французского поверенного в делах маркиза Шаторенарда, Ваше Превосходительство… просил меня сделать распоряжение о собрании сведений, кои могли бы служить удостоверением в справедливости показаний помещика Гончарова по делу о денежной к ним претензии французского подданного Барона Геккерена…

В 1852 г. статс-секретарь князь Голицын, по Высочайшему повелению, доставил к предшественнику моему полученную им Министерства иностранных дел просьбу и записку Барона Геккерена по претензии к братьям жены его, поместным помещикам Гончаровым, а вслед за тем и относящиеся до того же дела семь разных писем…

Я со своей стороны не нахожу возможности приступить к собранию просимых Вашим Превосходительством сведений, но полагаю, однако же, что они могут быть доставлены Вам Московским Гражданским Губернатором, так как имения покойной матери Гончаровых находятся в ведении тамошней Дворянской Опеки».

Этот документ свидетельствует о том, что жандармское ведомство спустя несколько лет вновь было вынуждено вернуться к имущественным претензиям Дантеса. И что затеянный им процесс складывался не в его пользу. На причины этого проливает свет следующий документ архива – пространное отношение московского гражданского губернатора князя Щербатова (в деле отсутствуют его инициалы) в департамент внутренних сношений Министерства иностранных дел, – датируемый 15 сентября 1858 г. Он свидетельствует о том, что товарищ министра юстиции выполнил рекомендацию шефа жандармов, данную им в своем отношении от 18 марта 1858 г. Ниже приводятся важнейшие фрагменты этого, пожалуй, самого главного документа, раскрывающего подлинное содержание (правовое и нравственное) описываемой истории: