Бхагван Раджниш - Я — врата. Биография (Избранные беседы, том VI)

Так, старая саньяса не была святой саньясой, потому что никогда никого не вела к целостной жизни. Она была слишком уж безупречной. Я же совсем не безупречен. Поэтому моя саньяса жизнеутверждающа, отсюда она, скорее, целостна, чем безупречна. Я в высшей степени люблю жизнь. Моя саньяса несовершенна, она не испытывает чувства вины: она не учит вас осуждать что-либо в вас самих или кого-либо другого. Она делает вас более и более сознательными ко всем ограничениям жизни и в то же время помогает вам пережить все препятствия.

Пусть эта саньяса будет великой любовью в жизни самой по себе… и здесь нет другого Бога. Если вы можете найти жизнь, вы должны найти Бога».

Посвящение в саньясу включает в себя: первое — изменение собственного имени, второе — ношение малы (ожерелья из 108 бусинок), имеющей медальон с изображением Бхагавана, и третье — ношение одежды оранжевого цвета. Бхагаван объясняет в деталях значение этих перемен. О новом имени он говорит: «Я даю вам новое имя только для того, чтобы вы почувствовали, что имена не имеют значения. Ваше старое имя может запросто исчезнуть, потому что оно было всего лишь ярлыком и может быть заменено. У вас нет имени как такового. Имя, данное нам другими людьми, глубоко проникает в наше сознание, и мы отождествляемся с ним», — говорит Бхагаван. Но, благодаря посвящению в саньясу, Бхагаван его разрушает, как и другие отождествления. Он объясняет:

«Когда вы становитесь саньясином, я хочу разрушить отождествление имени, потому что это начало деструкции всех отождествлений. Сначала я разрушаю отождествление с именем, затем буду поочередно разрушать отождествления с телом, с умом и, наконец, с сердцем. Когда все и эти отождествления будут разрушены, вы сможете узнать, какие вы на самом деле: неотождествленные, безымянные, бесформенные, неопределимые».

Указывая, что каждый цвет имеет собственные психологию и импульс, Бхагаван объясняет свой выбор цвета охры:

«Причина выбора именно этого цвета состоит в том, что он создает вам ощущение, подобное солнечному восходу утром. Это цвет подъема солнца: поутру лучи солнца охряные… Этот цвет создает атмосферу жизни — нечто живое и вибрирующее…

Этот цвет был выбран ради того, чтобы вы смогли вибрировать в унисон с божественным. Вы должны переживать божественное. Для печали не должно остаться и места. У вас должно быть танцевальное настроение все двадцать четыре часа. Охра — это цвет танца».

Объясняя цвет и значение малы, Бхагаван сначала объясняет ее отличие от креста: «Мала представляет жизнь. Крест представляет смерть. Мала символизирует определенное искусство превращения жизни в гирлянду». Проникая еще глубже в ее значение, он дает это тщательно разработанное объяснение малы и медальона со своей фотографией:

«Если вы не знаете, что жизнь — это вечность, ваша жизнь будет только кучкой бусинок и горкой цветов, но она не будет гирляндой, не будет малой. Она не будет внутренней гармонией. Бусинки останутся разъединенными. Всего лишь хаос — это не космос. Здесь не будет порядка, дисциплины. Но дисциплина должна быть невидимой, подобной нити… Бусинки малы символизируют время как видимость, а нить — вечность, невидимость».

Бхагаван объясняет дальше, что сто восемь бусинок малы символизируют сто восемь методов медитации, «Сто восемь методов медитаций, — говорит он, — являются фундаментом, на котором могут вырасти сотни других». И по поводу своей фотографии в медальоне:

«…фотография не моя. Свою я бы не решился там помещать… Фотография только кажется моей, но на самом деле это не так. Возможная реальность не является моей фотографией, в тот момент, когда человек понимает самого себя, он понимает и нечто, что не может быть изображено, описано, оформлено. Я существую как пустота, которая не может быть изображена, не может быть сфотографирована. Вот почему я могу поместить свою фотографию».

В интервью Бхагаван сделал следующее пророческое заявление, в связи с посвящением людей в саньясу:

«…Конец нашего столетия решит судьбу дальнейших столетий. Надвигается решающий период: решающий в том смысле, что может стать доминирующей вера в то, что человеческие существа просто машины, природные механизмы. Если эта вера возобладает, будет трудно вернуться опять к живому потоку…

С каждым днем становится все меньше и меньше людей, познавших живой поток, внутреннюю реальность, познавших сознание, Божество.

Это столетие — его последняя часть — все решит. Поэтому я буду посвящать в саньясу всех, кто хоть в какой-то мере готов начать. Если даже из десяти тысяч посвященных достигнет только один, моя работа будет оправдана…»

Как только к Бхагавану начало тянуться больше людей для посвящения в саньясу, появились люди, враждебно относящиеся к нему. Сначала те, что называли себя «прогрессивными» и «интеллектуалами», стали очень недовольны Бхагаваном, ибо не могли принять Бхагавана в качестве гуру, и поэтому они начали избегать его общества. Кстати, Бхагаван приветствовал это, так как он хотел работать только с теми людьми, которые, будучи с ним любили бы его и были бы открыты ему. Он никогда не интересовался теми, кто приходил к нему только ради удовлетворения своего интеллектуального любопытства или для того, чтобы обрести еще одну опору для своих предрассудков или идеологии. Кроме того, оппозиция исходила из того факта, что с увеличением числа саньясинов вокруг него его начали рассматривать как потенциальную угрозу — это те члены общества, чьи замаскированные интересы Бхагаван выставлял напоказ во время своих бесед и путешествий по стране. Бхагаван объясняет:

«…Они могут терпеть только одинокого Будду, зная, раз он один, так что он может сделать? Им терпеть Кришнамурти легче, чем терпеть меня. Что может сделать Кришнамурти?

Я тоже был одинок, путешествуя по всей стране из одного конца в другой, почти три недели, каждый месяц — на поезде, на самолете, путешествуя непрерывно. И не было проблемы, в тот день, когда я начал саньясу, общество резко заняло оборону. Почему? Потому что создать поле Будды, создать сангхью — означает создать альтернативное общество. Теперь вы не просто одинокая индивидуальность — вы растущая сила, вы можете что-то сослать. Теперь вы можете сделать революцию».

Но, несмотря на негативную реакцию, саньяса Бхагавана продолжала притягивать все больше и больше восхищенных, влюбленных поклонников не только из самой страны, но теперь уже и с Запада. Несмотря на то, что между 1968 и 1970 годами посвящение у него получило только несколько ищущих с Запада, после его переселения в Бомбей все больше людей с Запада стало приезжать к нему. Появились в виде буклетов первые английские переводы его бесед.